Домовой

— Зачем убивать меня? — с надеждой спросила я. Но все четверо уставились в ответ так скептично, что впору было самой застрелиться.

— Если бы не полезла не в свое дело, жила бы себе долго и счастливо. Может быть, и в долю бы взяли, — пожал плечами Стас. — А теперь… Извини.

— Жила в шахтах давно иссякла, — перебил нас участковый. — Новой обнаружено не было — все мелкое, качество низкое, а затраты немалые. А вы продавали хорошие камни. Откуда? Могу я перед смертью утолить любопытство?

Услышав краем уха шорох, я вздрогнула и машинально покосилась на окно. Да так и замерла. По ту сторону забора, символически отделявшего сторожку лесничего от леса, сидела… сидело… мама дорогая!

— Хватит скулить! — буркнул Стас, поднимаясь. И, уже открывая дверь, обернулся к участковому: — Когда живешь в лесу столько времени, ты начинаешь понимать, что человек — далеко не вершина пищевой цепочки. И чтобы выжить, нужно уметь… договариваться.

— И что он взял с тебя в обмен на камни? — крикнула я. Голос дрожал. Участковый с Гришкой метнулись к окну, едва не выбив стекло в попытке высмотреть, что меня так напугало. — Я видела, что стало с отцом Дмитрием! Ты продал душу в обмен на блестящие побрякушки!!!

— Хватит орать, — рявкнула Марина, вставая. Вид у нее был весьма нервозный, очевидно, соседство с такой тварью ее не радовало. — На выход. Все трое.

— Лучше бы прямо здесь прикончила, — прошипела я.

— Зачем? — удивилась она. — Пули тратить, объясняй потом, куда они делись. Я, между прочим, сотрудник правоохранительных органов!

Теперь мне стало понятно, почему мы до сих пор живы, не связаны и почему нам дали столько времени для милой беседы — они тоже ждали подмогу.

— Ты видишь? — не своим голосом проблеял Гришка, когда мы высыпали во двор, подталкиваемые Мариной.

— К сожалению, — выдавила я.

Участковый ничего не сказал, но по исходящим от него волнам ужаса я догадалась, что тварина, поджидавшая свой ужин меж деревьев, и на него произвела впечатление. В опускавшихся на землю сумерках ее было не очень хорошо видно, но изломанная тень добиралась до самой строжки. Выглядела она… Как я, в волчьей ипостаси. Если бы меня увеличить раза в три и еще во столько же раз увеличить пасть. И когти. И, пожалуй, мозгов убрать наполовину…

Заглянув ей в глаза, я отшатнулась, налетев на Алексея Михайловича — абсолютная жажда убийства помноженная на философскую уверенность в том, что мы никуда не денемся. И покорность…

— Вывели-таки, — просипела я, с ненавистью глядя на стоявшего у калитки Стаса. — Ну и зачем? Хочешь, чтобы эта гадина все зверье в округе истребила? К тебе первому придут с вопросами!

— Это — плата, — распахнув калитку, Стас кивнул Марине и та выразительно показала пистолет:

— Вперед.

— И очень удобный способ избавляться от лишних свидетелей, — добавил лесничий, когда мы проходили мимо. Участковый с Гришкой вышли первыми, я же уперлась пятками, не давая ему закрыть за мной засов — очевидно, вурдалак не мог приступить к обеду, пока я нахожусь на «запретной» территории.

— Ты же должен понимать, что не контролируешь ее, — вцепившись в рубашку Стаса, я прижалась к нему всем телом, надеясь, что это заставит тварь спутать запахи. — Что как только ты выполнишь свою часть сделки, она сожрет и тебя тоже — даже костей не останется!

— Ну, пока я пропускаю в заповедник его любимую человечину, мне ничего не грозит, — оскалился мужчина. — А лесной хозяин щедро одаривает за службу. Ты даже не представляешь насколько…

С силой оторвав мои пальцы от рубашки, он толкнул меня на землю и захлопнул калитку.

— Убить.

— Алис-са А-архип-повна… — участковый за моей спиной говорил до ужаса медленно, ровно, так, словно боялся спугнуть сумасшедшего. Я стояла на коленях, с теми же целями боясь пошевелиться. Тварь смотрела на нас, мы — на нее. Все ждали, когда лопнет та самая струна, после которой нас точно сожрут. Темнело. Ее зеленые зрачки фосфоресцировали, отражая лунный свет. Ногти на моих пальцах начали нестерпимо чесаться и, темнея, медленно зарывались в землю, удлиняясь на глазах. Точнее, я этого не видела, зато прекрасно чувствовала.

— Бе-ги-те, — тихо, с невольно проскальзывающими рычащими нотками, ответила я. Что-то горячее нарастало внутри меня, прорываясь через все плотины, сметая барьеры, которые человек во мне нагородил за целый год. И я не могла сказать что именно случится, когда этот пылающий шар взорвется.

Бестия заинтересованно наклонила голову и даже на задницу села, рассматривая меня, как таракана на тарелке. Стас с Мариной поспешили убраться в дом, явно не горя желанием провоцировать свою зверюшку.

Вместо того, чтобы последовать ценному совету, участковый сделал шаг в мою сторону. Хрустнула ветка. Я обреченно вжала голову в плечи. Тварь, словно опомнившись, задрала лобастую, безухую башку вверх и мелодично, пронзительно взвыла — очевидно, ей хотелось спеть, прежде, чем отведать деликатесов.

— Поднимайтесь! — уже не скрываясь, участковый подскочил ко мне, поднимая за воротник. — Быстрее же!

— Нет! — гаркнула я, вырывая руку, но не отрывая взгляд от твари. — Не успеем.