Домовой

— Я — нет, а вы сможете убежать, — резко оттолкнув меня к радостно раскрывшему медвежьи объятия Гришке, Алексей Михайлович развернулся навстречу вурдалаку и с силой запустил в нее короткую, но толстую палку.

Вой оборвался, сменившись утробным, низкочастотным рычанием, от которого у меня все волоски на коже встали дыбом.

Дальнейшее произошло в доли секунды, обдумать свои действия я в тот момент не успела и, наверное, именно это позволило мне совершить невозможное: вывернувшись из рук Гришки, я прыгнула в сторону участкового, сшибая его с ног, и бросилась к твари. Уже в зверином обличье.

Спасло только то, что никто этого не ожидал — вурдалак определенно чувствовал, что со мной что-то не так, но на таком расстоянии не мог понять что именно, плюс запах Стаса сбивал его с толку, поэтому, когда я перекинулась, трансформировавшись в полете во что-то условно-звериное он не успел среагировать — мои когти прошлись по оскаленной морде дважды, прежде, чем он с ревом откатился в сторону, шваркнув меня об дерево, как котенка. Я тут же вскочила на четыре лапы, попутно пытаясь понять, в сознании ли я, или уже окончательно потеряла человеческий разум. Глупо конечно — сама способность задавать себе подобные вопросы уже говорила о многом, но тогда я настолько была шокирована происходящим, что вряд ли понимала, что вообще творю. Действовала исключительно на инстинктах, впервые доверившись им полностью, а они твердили: увести зверя от щенят!

И не спрашивайте меня, почему в моем воспаленном мозгу два взрослых мужика оказались вдруг беспомощными щенками.

Вскочив на лапы, взвыла, привлекая внимание вурдалака и, на всякий случай сыпанув землей из-под задних лап ему в глаза, ринулась наутек, играя на старом, как мир правиле: если добыча убегает, значит — ее нужно догнать!

Все-таки не настолько далеко мы ушли от собак…

Расшвыривая мощными лапами остатки перепрелых осенних листьев, сметая мелкие, едва начавшие просыпаться кустики, лавируя между деревьями, я мчалась вперед, не разбирая дороги. Мчалась не «куда», а «откуда», но первый вопрос рано или поздно должен был стать насущным — тварь, более массивная и менее гибкая, оказалась на удивление сообразительной и мои зигзаги вскоре перестала игнорировать, срезая по прямой. Нечего и было думать о том, чтобы дать ей бой — я никогда не была сильна в поединках, человеческая составляющая во мне всегда преобладала.

Она же не давала мне погибнуть.

Треск и пружинистые толчки от лап гадины раздавались уже в десятке метров за спиной, когда я заметила, как что-то рыжее мелькнуло слева. В ту же секунду раздалось отчаянное верещание. Не раздумывая над вариантами, я сделала резкий скачок в сторону, меняя траекторию и уже не размениваясь на бесполезные метания из стороны в сторону, последовала за куницей. Или не куницей — по крайней мере, я не знала, что те умеют так быстро передвигаться по деревьям, клоками рыжего дыма перепархивая с одного на другое. Хотя что я понимаю в лесном зверье?

Впрочем, кунице хорошо — за ней никто не гнался. А вот меня сейчас едва не оставили без хвоста — оглянувшись на секунду, я обнаружила, что вурдалак решил сократить дистанцию и, в секунду забравшись на поваленное дерево, прислонившееся макушкой к соседу, уже пикирует на меня с приветственно раззявленной пастью.

С неподобающим для сильного и могучего зверя скулежом, я вывернулась из его лап, хотя, по ощущениям, не полностью. Но хвост, вроде бы, двигался, так что я не стала оглядываться — проверять будем потом.

Лапы неожиданно ударили во что-то более твердое, чем пружинистая, схваченная морозцем земля и я поняла, куда меня вели.

Зараза!

Вы знаете, как сложно хитрить, будучи зверем?! Когда все инстинкты говорят тебе: беги! Беги, не останавливайся!

Нет, мы, конечно, можем вилять, делать резкие скачки в сторону, но бежать при этом не перестаем. И чем быстрее — тем лучше.

Как человек — я понимала, что нужно подпустить вурдалака на расстояние прыжка. Не раньше и не позже, чем мы пробежим через во-он те деревья.

Но волк во мне просто отказывался совершать самоубийство. Ни за что!

Помните басни Крылова? «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет, и выйдет из него не дело, только мука»…

Мои лапы, не выдержав конфликта интересов, окончательно запутались — стоило одной чуть дернуться, замедляя ход, а другой — наоборот ускориться, как вся конструкция с воем рухнула на землю, кубарем полетев под откос.

И в эту секунду вурдалак прыгнул.

Наверное, я должна поставить ему памятник — если бы не его тяжелая туша, рухнувшая на меня, я никогда не смогла бы остановиться.

Впрочем, неизвестно еще, кому именно придется ставить памятник — острые зубы рванули меня за холку, когти впились в ребра (наверное, он что-то знал о «кровавом орле»), желая выпустить их наружу и с ожесточенным рычанием, вцепившись друг в друга, мы прокатились еще несколько метров.

Пока волк во мне рычал от боли и злости, пытаясь высвободиться из клещей вурдалака, человек успел заметить мелькнувший перед глазами наклоненный ствол березы.