Дорога до Белой башни

— А тех парней сейчас чествуют как героев, — едко заметила Эринна. — Якобы они пошли в лес по дрова и случайно подняли крощиха. К счастью, у них были топоры, а у одного — даже рогатина. Вот интересно, зачем он с рогатиной по дрова пошёл? Тебе не обидно?

Он пожал плечами:

— Зато ко мне никаких вопросов.

— Тоже верно.

— Как ты догадалась?

— Не я, а мы. Вал отвёл меня в сторонку и сразу сказал, что как бы там ни было, а топорами крощиха оприходовали уже дохлого. Мы за тебя испугались. Сейчас они с Тилем ищут тебя в лесу.

— Надеюсь, крощиха похоронят целиком и не заметят, что он слегка прожарен внутри, — пробормотал Аларик, чтобы скрыть свои эмоции.

Он не ожидал от своих спутников такого участия. Какое-то тёплое чувство шевельнулось в душе к этим ребятам. Эринна уже наносила на руку заживляющую мазь. Прикосновение её было приятным и прохладным, жжение в ранах сразу утихло. К тому моменту, когда она добралась до второй руки, кьяри уже начал думать, что в человеческих способах лечения что-то есть.

— Где ещё он тебя поранил?

— Да так. Ну, рёбра помял немного. Да ерунда всё это, само пройдёт.

— Если эта ерунда выглядит так же, как твои руки… Ну-ка, сними рубашку.

— Ещё чего! — он резко отодвинулся не хуже стыдливой девицы. Царапины — ещё куда ни шло, чёрт с ними, но посвящать людей в тонкости их способностей к регенерации он не собирался. Чем меньше они об этом знают, тем лучше.

— На твоей рубашке всё равно места живого не осталось. Давай её сюда, я постираю и зашью, а сейчас…

И чего она прицепилась! — сердито подумал Аларик. — Будто человеческих пациентов ей мало! Ведь только свистни — набежит полдеревни со своими хворями, а она!

— Нет! — твёрдо сказал он. Эринна только озадаченно нахмурилась.

— Послушай, я не сделаю тебе ничего плохого…

Именно этот момент выбрал «светляк», чтобы погаснуть. Аларик облегчённо выдохнул. Ясное дело, продолжать осмотр в темноте она не сможет. А если отправится за фонарём — он тут же сбежит.

— Ну ладно, — донеслось из темноты. Похоже, ход их мыслей был одинаковым. — Если ты уверен…

— Совершенно уверен. Завтра всё будет в норме.

В этот момент наверх просунулась лохматая голова Вала.

— Эринна, Аларика нигде нет, но Тиль говорит… — тут он заметил в углу кьяри. — О, нашлась пропажа!

— Вал, светляк дай. Аларик пока не может.

Вал уже при свете оглядел две насупленные физиономии, как-то нехорошо нахмурился:

— Может, вам ещё свечку подержать?

Аларик не понял шутки, зато Эринна что-то раздражённо фыркнула и убралась вместе с сумкой. Её шаги бойко простучали внизу, хлопнула дверь. Наверное, к мелкому пошла. Отлично, вот его пускай и лечит!

Он во второй раз попытался заснуть, но мешал Вал, его тяжелое непонятное неодобрение. Волшебник долго сидел, молчал, наконец изрёк:

— Я не люблю совать нос в чужие дела, но леди Эринна — неподходящая игрушка для тебя, парень.

Аларик далеко не сразу сообразил, что Вал имел в виду. Да ладно?!

— Я тоже не любитель совать нос в чужие дела, — ответил он, имея в виду взаимную симпатию Тиля с Эринной, которую не заметил бы только полный идиот. — Кроме того, кьяри не заводят романы с человеческими девушками.

— Вот и хорошо, — веско сказал Вал, будто подводя итог разговору. Он зашуршал в своём углу соломой, отвернулся и затих. Светляк его медленно погас.

Аларик ещё долго лежал, смотрел на квадрат ночного неба в окне и удивлялся про себя. Обычного человека ещё могла обмануть их внешняя похожесть, но Вал-то маг? Он же должен видеть? Люди и кьяри — разные, как… как огонь и хлеб, например. И самые тёплые отношения, которые между ними возможны — это честное взаимовыгодное сотрудничество.

* * *

На следующий день он вполне бодро выполз из пахучего сена прямо в рассветное утро. Аларик любил эти ранние летние часы, когда трава ещё блестит от росы, солнце, зевая, выбирается из туманной дымки, и воздух на улице совсем не по-летнему свеж. Правда, очарование рассвета в деревне нарушалось утробным мычанием коров и бестолковой суетой овец, которых гнали на пастбище.

Во дворе под навесом он обнаружил Эринну, которая что-то толкла в тяжёлой бронзовой ступке. Рядом лежал пучок сухих трав.

— Кажется, жар у него наконец-то спал, — измученно улыбнулась девушка. — А ты как?

— Замечательно. Ты более искусна, чем сам Хин Асскель, — похвалил он её, припомнив имя знаменитого хараанского лекаря, а затем отобрал у неё ступку. — Иди выспись, а то весь день будешь с коня падать.

После двух бессонных ночей девушка казалась прозрачной. И напряжённой, как струна: тронь — зазвенит.

Эринна почему-то всё не уходила:

— Ты… серьёзно?

Аларик молча кивнул. Хотелось, чтобы она ушла, оставила ему эти пару часов наедине с солнцем, просыпающимися птицами и самим собой. Он не привык быть постоянно с людьми. Надо же, — удивился кьяри, — а ведь было время, когда ему казалось, что одиночества в его жизни даже слишком много. Теперь же его не хватало. Кроме того, в её нынешнем состоянии Эринна действительно далеко не уедет, а что-то подсказывало Аларику, что им пора делать отсюда ноги.