Дорога к свободе

Питер подарил Косте берет со словами, что любой уважающий себя художник должен носить этот парижский аксессуар – сам Монро красовался в темно-синем, прилично полинявшем берете. Константин любил Питера как родного брата. Также Костя восхищался талантом друга: Питер рисовал авангардные картины и не собирался прогибаться под систему, несмотря на то что его картины редко покупали. Питеру нравилось творить и находиться в обществе художников – остальное приложится, как говорил он сам.

Константин нацепил берет и покрутил зеркало, рассматривая отражение: яркий цвет отлично сочетался с золотыми волосами и загаром. Коэн словно вернулся из Франции, где представлял свою выставку. Он был рад тому, что головной убор прибавил ему пару лет: не хотелось выглядеть в глазах окружающих мальчишкой. Его ждет великое будущее – он это знал.

– Спасибо, солнышко. Отличная работа, – похвалила Костю пожилая женщина. Она с обожанием посмотрела на художника, потом перевела глаза на рисунок – пушистый кот с довольной мордой – и вновь радостно заохала.

Ну а пока парень рисовал котов. Константин сбился со счету, сколько четвероногих пушистиков у этой дамы и какого он рисовал на этот раз.

– Солнышко опять сорвал джекпот, – спародировал скрипучий голос женщины Питер, когда та ушла. – Так держать!

Костя кисло улыбнулся. Ему хотелось взвыть от скуки, но сдерживали мысли о том, что когда-нибудь мимо пройдет известный критик и, остановившись, восхитившись, предложит контракт на личную выставку. Константин искренне не понимал, почему люди подолгу разглядывают его картины, восторженно шепчутся, но платят копейки. Что надо сделать, чтобы его восприняли всерьез?

– Миша, быстрее иди сюда!

Сквозь громкую музыку, разговоры прохожих, щебет птиц и шум машин Константин услышал женский голос. Коэн обернулся и застыл с кисточкой в руках.

К Косте направлялась молодая пара: брюнетка тянула за руку скучающего молодого человека. Но о спутнике этой дамы Константин сразу забыл. Коэна поразила красота незнакомки: волосы черные, словно уголь, глаза большие, темные, а фигура изящная и гибкая, как у танцовщицы. Брюнетка почудилась Константину идеальной, неземной. Но красивая девушка даже не посмотрела в сторону Кости. Она подошла и сосредоточено изучила его работы, приподнимая тонкие черные брови.

Юный художник приоткрыл рот, также рассматривал притягательную брюнетку. Аромат сладких духов вскружил парню голову. Не испытывая прежде ничего подобного, Константин не знал, что ему делать; он не предложил нарисовать брюнетку, не рассказал о свои картинах, а лишь молча любовался нестандартной восточной красотой.

– Мальчик, ты слышишь меня?

Константин моргнул. Пока он разглядывал незнакомку, она закончила смотреть его работы и, поправив длинную красную юбку, смотрела Коэну в глаза… с желанием? Константин покачал головой. Совсем на солнце перегрелся. Да, он вызывал – вернее, его работы – восхищение, но желание…

– Нарисовать вас? – выпалил Константин.

– Мария, – такой же смуглый и черноволосый спутник девушки, вероятно, ее брат, вздохнул и закатил глаза. Ему неинтересно было ни искусство, ни Костя. – Нам пора.

– Подожди, – весьма грубо ответила Мария и вернулась к Константину, который продолжал стоять, сжимая в руке кисточку. – Мальчик, как давно ты рисуешь? – обратилась к нему брюнетка, словно к пятилетнему ребенку.

Константин ощутил во рту горечь – он-то восхитился Марией как женщиной, а для нее он лишь «мальчик». Но Костя через силу улыбнулся. Голос Марии звучал ласково и мелодично, ему это нравилось.

– С трех лет, – ответил художник.

– Замечательные картины! – Мария потерла руки и улыбнулась. – Ты здесь в выходные развлекаешься, верно, мальчик?

– Спасибо, мне приятно, – Константин не сразу заметил, что кисточка выпала из его ладони, которая стала липкой, да покатилась к ногам Марии. – Я здесь работаю. Меня зовут Константин.

При близком рассмотрении Мария оказалась старше, чем Костя подумал: он увидел лучики-морщинки вокруг ее глаз. Но возраст женщину ничуть не портил. «Она похожа на Монику Белуччи с ее томным взглядом, красивым лицом, женственными изгибами тела», – подумал художник.

Мария совсем перестала замечать спутника, она подошла к Константину: на губах Коэн ощутил ее дыхание. Костя был выше Марии, но она будто возвышалась над ним, поражая его волю восточной красотой.

– Ты же понимаешь… эм…

– Константин, – подсказал он, непрерывно смотря в черные глаза Марии. Ее голос звучал волшебной флейтой, за которой хотелось идти.

– Понимаешь, Костя, такой талант грех зарывать в землю, или, в данном случае, хоронить на Арбате, – она коснулась пальцем щеки Коэна, сладко улыбаясь. – Хочешь, покажу тебе новый мир? Ты заработаешь миллионы, при этом занимаясь любимым делом.