Дорога к свободе

Но я не позволил слезам упасть с ее ресниц. Крепко обнимая, я вдыхал цветочный аромат духов и слушал удары беспокойного сердца.

Через пару минут я смог прошептать:

– Ты позволила мне быть рядом. Я благодарен.

– Быть…

– Я изучил тебя всю, – мой железный голос звучал, словно удары молотка. – Я пытался понять тебя, но натыкался на стены.

– Константин, не надо…

Ее пальцы ухватились за воротник моей рубашки, то ли отталкивая, то ли притягивая к себе. Я пропустил воздух сквозь стиснутые зубы. Больно смотреть на красивую девушку, парализованную страхом, но я знал: ломаются ее стены, крошится скорлупа.

Я положил ладони на столешницу позади Яны и прижался к девушке всем телом.

– Расскажи мне. Расскажи мне все.

Она покачала головой, пытаясь оттолкнуть. Слабая, хрупкая. Любимая?

– Тогда ты освободишься. И я обещаю быть рядом в этот момент.

Пару минут она стояла неподвижно. Я открылся, смог это сделать. Теперь очередь Яны. Спустя годы скитаний я понял, что такое свобода. Свобода – это смелость. Когда прошлое перестает властвовать, и ты готов отпустить. Иногда – поделиться своей болью. Свобода – это идти дальше, аккуратно переступая через обломки былых трагедий.

Яна взяла меня за руку, сжимая мое запястье – ее спасательный круг, – и повела в спальню. Усадила на кровать, села рядом. И начала рассказ.

Яна

– Мои родители умерли, когда мне было восемнадцать. Автокатастрофа. – Константин молчал, но в его глазах блеснуло понимание. – Мы собирались ехать на юбилей дедушки, но я выбрала вечеринку в клубе… как ты выбрал рисование. Для меня важнее были друзья, танцы, выпивка. Тогда родители поехали вдвоем. И пока я отдыхала, они… разбились на машине. – Я вздрогнула: рассказать это, словно заново пережить. – Я винила себя, ведь должна была погибнуть с ними. – Костя, как и я во время его рассказала, сжал мою руку. – Все в Москве напоминало мне о семье, поэтому я перевелась на семестр в другую страну. Уехала в Англию и познакомилась с Домиником. Отличный парень, старше, чем я, заботливый. Он сказал, что сделает все, что в его силах, чтобы мне стало легче. – Слова начали душить, но я не остановилась: – Конечно же я влюбилась. В идеального иностранного принца… А потом моя боль от потери родных и правда притупилась, на первый план вышли инстинкты. Выжить.

– Он бил тебя? – не выдержал Константин, хмурясь.

Я дернула плечами.

– И это было. Но дело в другом. – Я говорила быстро, чтобы Костя не перебивал: – Я верила, понимаешь? В то, что меня можно полюбить… просто так. Не за отцовские деньги, которые Доминик растратил на азартные игры – да и черт с ними, с деньгами… – Голос дрогнул, я замолчала.

– Тебя можно полюбить, – тихо, но твердо сказал Коэн.

Улыбка тронула мои губы. И поэтому ты хочешь бросить меня?

Но в слух сказала иное:

– Я долго отказывалась верить, что Доминик – аферист и домашний тиран. Я нашла силы уехать в тот момент, когда осознала: если останусь, то умру. И вряд ли мои родители будут рады такому исходу… Я вернулась и решила, что не переживу подобного. Мне не нужна любовь. Так я думала… пока не встретила тебя. Ты на него не похож. Ты творческий, легкомысленный, взбалмошный, но со стержнем. Ты всегда спрашиваешь о моих желаниях. А когда я узнала о твоем прошлом, то сильнее почувствовала связь. Мы словно делим одну боль, которую пора отпустить.

Моя боль действительно не покидала меня до сегодняшнего вечера. Эта история долго жила во мне и травила, словно болезнь, мое настоящее и будущее. Рассказав ее, приняв ее, я увидела путь к излечению.

Константин спросил:

– Ты боишься, что он найдет тебя?

– Нет, – я покачала головой. – Как он сказал в нашем последнем разговоре: «Ты не стоишь того, чтобы гоняться за тобой по всему миру».

Свободная ладонь Кости сжалась в кулак. Второй рукой он все еще крепко стиснул мои пальцы. Потом поднес мою руку к губам и поцеловал.

– Тебя разбили, словно хрусталь, Яна, поэтому ты выстроила прочные стены. Пришло время их сломать.

Впервые за долгие-долгие годы в моих слезах не было жалости к себе. Освобождение. Свобода.

Константин прижался губами к моим губам. Соленые от слез поцелуи казались сладкими. Я вытерла щеки и скользнула руками по плечам Кости, желая притянуть его ближе, сделать поцелуй более страстным, глубоким, но Константин не позволил. Он погладил меня по волосам и сказал:

– Тебе нужно поспать. Откровения выматывают.

– А ты? – утирая слезы со щек, спросила я.

– Мне пора идти, – он подмигнул, улыбаясь.

Его изумрудные глаза, наполненные поволокой нежности и грусти, не смеялись вместе с ним.

– Все-таки ты уезжаешь… – вздохнула я. – Что ж…

Костя развел руками и поспешил объяснить:

– Друг купил мне билет до Питера, чтобы я встретился с коллекционером из Австралии. Если я не поеду, Петя обещал затолкать кисточки мне в… – Коэн усмехнулся. – Это в самом деле неплохая идея. Я про поездку в Петербург. Возможность стать художником с большой буквы.

– Конечно, – мой голос вмиг заискрился от восторга. – Я надеюсь, все получится! Нет, я уверена – все получится!