Дорога Смерти

Дождь усиливался. Олаф остановился возле маленького водопада, что стекал по камням между корнями деревьев. Дал коню напиться. Поднял голову.

— Господин, дождь становится сильнее. С моря идет гроза.

Это Кастор говорит. Ни на шаг не отходит, вернее, не отъезжает. Олаф хотел улыбнуться, но не успел. Словно острое жало, что-то ударило его в плечо и опрокинуло в грязь. Ничего не соображая, он попытался подняться. Вопли и ржание лошадей. Дикая боль пронзила левую руку. Олаф увидел, как дрожит болт, попавший в неё. Второй выстрел, подумал он. Кастор навалился на него. Удар. Кастор кричит. Или это голос Наира? Олаф хотел перевернуться на бок, но не смог. На глаза опустился вязкий темный туман.

Агнетта быстро взбиралась в гору. Несколько раз оглядывалась, выслеживая погоню. Никого. Эти слизняки ни на что не способны. С презрительной ухмылкой Устранительница отбросила ставшие ненужными лук и колчан со стрелами. Подумала с сожалением о трех навсегда утраченных болтах. Ну, хоть все спицы на месте. Повеселев, она на ходу достала из-за пазухи мешочек и потрясла возле уха. Ах, ветка, чуть не упала! Искорки, искорки…

— Стой! Туда нельзя! — прошипела Марра.

Ивон поднял руку. Идущие цепочкой махатинцы остановились, припали к земле. Сотник Губаз тихо свистнул. Повинуясь его приказу, Бастиан и Кадык разошлись в разные стороны, мгновенно исчезнув: Кадык за буреломом, а Бастиан — за кустами дикой смородины. Где-то рядом залаяла лисица. Зезва вздрогнул, прислушиваясь. Лай вскоре утих, не иначе, рыжая поспешила убраться от двуногих подальше.

Их группа из шести человек во главе с Губазом, посланная Теодором разведать местность, осторожно спускалась к побережью, пробираясь через заросшие кустарником и деревьями склоны. Несколько раз они обходили овраги и переходили вброд вздувшиеся от недавних дождей ручьи. Пасмурное хмурое небо мрачно мелькало сквозь кроны лиственниц и сосен, перегнившая хвоя мягко пружинила под ногами. Ветра почти не было, но влажное дыхание побережья чувствовалось особенно сильно. Кроме лисы, однажды едва не наткнулись на только что проснувшуюся медведицу, сосредоточенно рыбачившую в глубоком ручье. Марра вовремя заметила зверя и увела группу в сторону. Рядом наверняка медвежата, за которых, как пояснила джуджия: "Медведиха нам всем жопы на головы натянет". Чтобы избежать такой печальной участи, разведчики опасливо обошли фыркающую мамашу. Чем ниже они спускались, тем чаще стали попадаться дубы и, кроме смородины, можжевельник. Зезва шел четвертым: впереди двигалась Марра, Губаз и Ивон. За ним — Кадык и Бастиан. Махатинец с заячьей губой старался не разговаривать с мзумским рыцарем и держался подальше. Но во время одного из привалов Зезва выпытал у Кадыка, что родом Бастиан из Шрама, и что у него там живет родня: то ли отец, то ли дед.

— И племянник еще, совсем малец, — добавил Кадык. — Звать вроде как…

— Гаиска? — спросил Зезва, кусая губы.

— Точно, Гаиска! — заулыбался махатинец. — Откуда ты знаешь?

Зезва промолчал. Вздрогнул, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, резко повернул голову. Бастиан тут же отвернулся и принялся шептаться с Ивоном.

Разочарованию Убийцы не было границ. Но раздражение нужно унять. Злись, не злись, от этого Цель ближе не станет. А она так близка. Напарник молчит, как обычно. Убийца часто завидовал этому спокойствию. И, хотя они знают друг друга не так давно, некоторые черты характера Напарника искренне восхищали Убийцу. Впрочем, нужно вернуться к делу. Проклятая разведка все планы перевернула задницей вверх. Но ничего, любой хаос можно превратить в порядок. Хотя, по мнению Убийцы, лучший порядок — это хаос. Подождем.

Припав к земле, Марра напряженно смотрела вперед, прямо в заросли кустарника. Все та же дикая смородина, думал Зезва, чувствуя, как начинает затекать правая нога. Вернее, одичалая. Но откуда в лесу старые кусты этой ягоды? Значит, рядом жили люди, был их дом. В лесу? Он осторожно перевернулся и встретил яростный взгляд оглянувшегося на движение Ивона. Зезва готов был поклясться, что он все сделал бесшумно, но проклятый элигерец все равно учуял.

Губаз тихо свистнул. Вскоре откликнулись криками совы Бастиан и Кадык. Зезва знал эти сигналы: значит, все в порядке. Но сотник не отрывал глаз от джуджии, которая по-прежнему не двигалась, пожирая глазами что-то, видимое или слышимое только ей одной. Затем карла дернулась и двинулась назад. Двинулась как-то странно, и в любой другой ситуации Зезва бы засмеялся, настолько потешно выглядела джуджия, ползущая задом наперед. Впрочем, вскоре Ныряльщику стало не до смеха.

— Не двигаться! — одними губами прошелестела Марра, замирая на месте.

Они залегли перед узкой расщелиной, вгрызшейся меж двух поросших можжевельником и молодыми дубками курганов. Вперед вела едва заметная, но все же тропа. Бесшумно вернулись Бастиан и Кадык, заняли позиции за деревьями с арбалетами наготове. Губаз оглянулся. Зезва видел его бледное как мел лицо. Ивон что-то едва слышно бубнил себе под нос, сжимая в руках самострел.