Дорога цариц

— Прошу тебя, государь… Будь моим дружком на моей свадьбе! — выпалил Борис.

— И просьбы твои мне нравятся, Борис Федорович! — рассмеялся государь. — Казне от нее никакого убытка. А невеста кто?

— Я, государь! — звонко выкрикнула Мария и поднялась со своего места рядом с отцом.

— Так ли это, Малюта?

— Они помолвлены больше полугода назад, Иван Васильевич, — не стал скрывать общеизвестного боярин Скуратов.

— Когда свадьба?

— Когда пожелаешь, государь! — обреченно вскинул руки Малюта. — Теперь ты дружка, тебе решать.

— Послезавтра! — объявил правитель всея Руси. — Повеселимся от души во городе Великом Новгороде!

— Ура-а!!! — Девушка перебежала к стольнику и обняла его сзади за шею, чмокнула в щеку. — Ну наконец-то ты теперь будешь мой!

— Наконец, — согласился Борис.

— Ты что, не рад? — сразу почуяла неладное невеста.

— Я рад, — поморщился стольник и перешел на шепот: — Вот токмо Никитский двор я для нас с тобой отделывал. А теперь он весь царским двором занят. Мне опять некуда тебя привести!

— С тобой… хоть в шалаше! — снова поцеловала его в щеку Мария. — Хоть в шалаше, хоть на лавках, хоть на одной воде и хлебе! Лишь бы ты был рядом. Ни о чем ином более и не мечтаю…

Когда через день Борис Годунов внес свою молодую жену в горницу наверху, там стоял большой шалаш из снопов пшеницы, накрывающий постель из сдвинутых скамеек — правда, прикрытых сверху периной. А на столе, конечно же, стояла крынка с водой и лежала большая круглая буханка ржаного хлеба.

Но Мария, похоже, даже не заметила вынужденной шутки стольника. Она была счастлива.

10 июня 1571 года

Великий Новгород, Ярославово дворище, строительство царского дворца

Строители перекрыли обширную трапезную резными балками, заведя их торцы в пазы на полутораохватных столбах, и теперь спешно настилали тесовый потолок, опасливо поглядывая на сгущающиеся тучи. Всем хотелось закончить работу до дождя.

Стольник Годунов прогуливался по недостроенной зале, притоптывая ногой по белому ровному полутесу. Однако вопреки его опасениям сшитый торец к торцу пол нигде не скрипел и не «играл».

Возле ног мелькнула стремительная тень — Борис еле успел повернуться, как на него обрушилась тяжесть, закружила, завертела…

— Ого-го-го, братишка! Ты теперь женатик!

— Иришка, ты?! — Приказчик крепко обнял девчушку, крутанул уже сам, затем поставил на пол, отступил, рассматривая красотку в парчовом сарафане. — Да тебя просто не узнать!

Перед ним стоял уже не тот розовощекий пупсик, которого он оставил в Александровской слободе больше года назад, а ставшая почти на голову выше ростом, угловатая, тонкорукая девчонка с тощей шеей, большими ушами, впалыми глазами и острыми скулами. Юбка сарафана сильно не доставала до пола, демонстрируя болезненно тощие лодыжки в войлочных туфельках.

— Не узнать, — еще раз повторил стольник. — Но как ты здесь, откуда?

— С Федькой вперед удрали, — указала головой назад девушка. — С царским обозом тащиться тоска смертная! Вот мы с заводными и сорвались.

— Мое почтение, царевич, — поклонился четырнадцатилетнему мальчугану стольник.

Того облачала атласная рубаха, синие полотняные штаны, бежевые лайковые сапоги. Признать в пареньке знатного отпрыска можно было разве что по широкому поясу с глубоким тиснением и широкими золотыми клепками.

— Хорошего дня, боярин! — вскинул руку сын Ивана Васильевича. — Скажи, тут гулянья какие-то есть? Хотим успеть хоть как-то развлечься, пока батюшка со своими назиданиями не появился!

— Ни отдохнув, ни покушав, ни попарившись?

Царевич презрительно хмыкнул, чуть скривившись.

— Пошли, — крутанулся на каблуках стольник.

— Ха, Борька! Я знал, что на тебя можно положиться!

Приказчик вывел гостей со стройки, указал вдоль улицы:

— Коли дождь начнется, туда до конца ступайте и налево поворачивайте. Увидите стоящий наособицу двор с тыном. То мой двор, буду ждать, пока нагуляетесь. А теперь… — Борис развернулся к Волхову, дошел до моста и указал на северную оконечность Новгородской крепости: — Обойдете твердыню, ступайте до первого перекрестка и направо. Там ужо сами увидите. Если что, Самокатную площадь спрашивайте.

— Благодарствую, боярин! — хлопнул его по плечу царевич, схватил Иру за руку, и они вместе побежали через мост.

— Остальных надолго опередили?! — крикнул им в спину стольник.

— Полдня! — крикнул Федор Иванович.

— Вот проклятие… — тихо отозвался приказчик. — Опять мы с Марией бездомные!

Борис Годунов обустраивал свое будущее семейное подворье с любовью и старанием. Он застелил весь двор толстым лиственным тесом, выстроил амбары с полом из прижатых бревнами плах, отсыпал из песка погреб и ледник (ибо закапываться в здешнюю болотистую землю было бесполезно), возвел дом в два жилья над подклетью с библиотекой и тремя конторами под засыпной кровлей; он выстелил жилые комнаты лучшими коврами, обил стены добротным сукном и кошмой, расписал потолки; приготовил самую лучшую опочивальню, какую только мог вообразить, и отделал четыре комнаты для будущих детей…