Дорога в Гандольфо

– Спасибо. – С трудом достав все еще дрожавшей рукой из кармана ключи, Сэм протянул их Хаукинзу. Они направились к стоянке и сели в машину. Только четверть часа спустя, когда они застряли в вашингтонской дорожной пробке, Сэм начал понемногу успокаиваться. Тревога, охватившая его в те минуты, когда он стоял лицом к лицу со странным апоплексическим генералом, грозившим отменить его отставку в самый последний момент, постепенно проходила. Но затем вдруг она стала неумолимо сменяться еще более сильным страхом, а молчание Хаукинза лишь усугубило его.

– Мак, – спросил Дивероу наконец, – что я должен делать теперь?

– А ты не знаешь?

– Конечно, нет!

– Генерал полагает, что тебе все известно.

– Да нет же!

– Может, ты хочешь вернуться и спросить его, Сэм? Лично я не советую этого. Он, видишь ли, не очень хорошего о тебе мнения. Бог мой, он может совершить все, что ему заблагорассудится! К тому же тебя только что сфотографировали. А одно всегда ведет к другому… Ты понимаешь, что я имею в виду? Здесь все, как в теории домино. Твой процесс мог бы затянуться на год или два.

– Что за чертовщина находится в чемодане, Хаукинз? Не сажай меня в дерьмо! Что там?

– Извини, Сэм, – заявил Хаукинз, – но я не могу обсуждать с тобой этот вопрос. Сам понимаешь: это секретные материалы.

Сэм сидел на кушетке, положив руку на чайный столик. Хаукинз, орудуя ножовкой, пытался распилить цепь, к которой тот был прикован.

– Как только справлюсь с этой поганой цепью, – спокойно произнес Маккензи, – мы примемся за замок! Думаю, с ним всего проще разделаться с помощью паяльной лампы.

– Только не на моей руке! – завопил Сэм. – Слышишь ты, сукин сын! И благодарю тебя за то, что ты не сказал мне, что не знаешь, как его открыть.

– Не беспокойся: через десять-пятнадцать минут все будет кончено! Просто эта сталь оказалась прочнее, нежели я предполагал.

Через час с четвертью последние звенья были перепилены и на запястье остались только качающийся обрывок цепи и замок.

– Мне надо позвонить в офис, – сказал Сэм. – Ведь там ждут, когда я отмечу свой уход с работы.

– Нет, не ждут, поскольку ты находишься со мною. Защищаешь, так сказать, мое право следовать предписанию параграфа семь-семь-пять. Собственно, договором обусловлено: минимум – один день, максимум – три.

– Но ведь мы уже не в «Джи-2»!

– Мы пошли пообедать… – прочистил горло Маккензи.

– И все-таки надо бы позвонить!

– Ты совсем мне не веришь, черт побери! А знаешь, почему я решил отправиться в «Джи-2» именно сегодняшним утром? Только потому, что тебе остается провести на службе всего один день, и я помню это. И с тобой ничего не случится, если ты побудешь пока со мной.

– Конечно, нет. Никаких неприятностей, не считая того, что меня могут просто расстрелять!

– Чепуха! – проговорил Хаукинз, поднимаясь с пола и направляясь с кейсом к письменному столу. – Рядом со мною ты будешь в большей безопасности. Я знаю, на что способна генеральная инспекция. Ты думаешь: все уже заканчивается, но тут к тебе подходит дерьмоносец и заявляет, что ты никуда не уйдешь, пока не будет закончено какое-нибудь дело.

Дивероу внимательно посмотрел на генерала, который, расправившись с обручами «Джи-2», открыл свой роскошный чемодан. В этих казавшихся на первый взгляд безумными словах была своя логика. На работе его могли ждать требующие срочного рассмотрения документы или еще что-то в том же роде, от чего некий перепутавший все начальник постарался отделаться. Совершенно не ко времени могла появиться какая-нибудь памятная записка, оставшаяся нечитаной. К тому же вполне возможные столкновения и даже просто разногласия между военными юристами никогда не оставались незамеченными. Так что Хаукинз прав: Сэм действительно был в большей безопасности, находясь за пределами своего офиса.

– Это все твои «семь-семь-пять»? – осторожно спросил Сэм, указывая на бумаги.

– Не совсем. Большинство из этих материалов являются открытыми и никогда не засекречивались.

Сэм внезапно почувствовал себя так скверно, как никогда еще за последние три часа.

– Послушай, ты же мне сказал, что это просто необработанные материалы на людей, с которыми ты встречался.

– Или на людей, которые встречались с другими людьми. О чем я и говорил тебе. Но ты был так расстроен, что совсем меня не слушал…

– Значит, ты взял документы, которые не имеют к тебе никакого отношения?

– Да нет, Сэм, – ответил Хаукинз, складывая какие-то бумаги. – Это сделал ты, расписавшись в находящемся у дежурного регистрационном журнале.

Дивероу в изнеможении откинулся на спинку кушетки.

– Ну и сволочь же ты!..

– Вполне возможно, – с грустным видом согласился Хаукинз. – Довольно часто на войне, когда я проводил операции за линией фронта, я спрашивал себя, как мог я сделать то, что сделал. И всегда находил один и тот же ответ: из-за стремления выжить любым способом… Что я сейчас и делаю…

На столе слева от кейса уже лежали четыре стопки ксерокопий. Ударив по ним пальцами, Хаукинз задумчиво взглянул на Дивероу.