Дорогая Эмми Блю

– С днём рождения, Мари. Вот тебе… маленький сюрприз, – я смотрю краем глаза на рояль, уставленный квадратными коробками, перевитыми верёвками и расписанными названиями брендов, и внезапно жалею о том, что не оставила свой подарок на заднем сиденье такси, которое мне вызвал Лукас. Я ведь его там забыла. Мне позвонил таксист. Коробка бомбочек для ванны ручной работы и книга рецептов блюд из авокадо – вот что там.

– Мерси, мон амур, но, право же, не стоило, – Мари берёт у меня маленькую коробочку в золотой обёртке, ставит к остальным, и эта огромная башня сразу же её поглощает. – Тебе получше? Всё разрешилось?

Я моргаю.

– Да. А что?

– Лукас мне всё рассказал, – говорит она, и я чувствую, что на меня смотрят все глаза незнакомок. – О твоей маме, об открытках от папы, о том, как ты думала, что он о тебе не знает, а он… Господи, я так волновалась, у тебя был такой несчастный вид, а Лукас сказал, что…

– Всё хорошо, Мари, – обрываю я. – Всё в порядке. – Значит, это твои подруги?

Все подруги Мари очень милые и доброжелательные. Именно о таких я мечтала в детстве. Они улыбаются, то и дело обрывают свою французскую болтовню, чтобы поговорить со мной – насколько, конечно, позволяет языковой барьер – и предложить мне шампанского. Они поднимаются с канапе всех цветов радуги, подливают мне в бокал и с улыбкой говорят, что нужно выпить ещё. И спустя какое-то время, – после того как мне удаётся убрать из головы картинку, на которой Лукас и Мари за бокалами вина и изысканным обедом обсуждают катастрофу моей жизни, анализируя подробности, будто на заседании книжного клуба, – я начинаю получать удовольствие. Мне здесь хорошо. Мне правда хорошо здесь, в этом прекрасном доме, где изысканные блюда и прекрасное холодное шампанское. Может быть, мне не хватало именно этого. Чтобы океан разделил меня и мою привычную жизнь, Марва, бессонные ночи. Чистый эскапизм – вот что мне нужно. Моё лицо сияет от шампанского и смеха, а руки, ставшие гладкими, как шёлк, блестят ярко-красным маникюром.

Звонят в дверь, и Люсиль, подружка невесты, вскакивает одновременно с мамой Мари.

– Нет, нет, сидите, – просит Люсиль, помахивая рукой с высохшими ногтями.

– Думаю, пора открыть подарки, – предлагает женщина с сильным лондонским акцентом, которая представилась как Изабель, подружка Мари по универу. – Что за праздник без подарков, Мари? – она передаёт имениннице светло-голубой пакет от Тиффани. – Это от нас с Беном.

Мари прижимает руки к груди, наклоняет голову. «Ты меня балуешь, Белль», – говорит она и вытаскивает из пакета коробочку, в которой оказывается прекрасный браслет с блестящим камнем, свисающим с цепочки. Женщины наклоняются, чтобы рассмотреть его поближе, а потом начинают передавать браслет из рук в руки, восхищаясь им, как новорождённым.

– У нас опоздавшие, – хихикает Люсиль, и я вижу, что за её спиной стоит Ана. Девушка Элиота Ана в узком платье кремового цвета, облегающем её тонкую, гибкую фигуру. Она широко улыбается, как улыбалась в баре всем, кроме меня. Я удивлена, увидев её здесь. Я не думала, что они с Мари дружат. Но, с другой стороны, Мари выходит замуж за брата её бойфренда. Может быть, скоро они вообще станут одной семьёй.

Ана быстро, лихорадочно лопочет что-то по-французски, восхищённо оглядывая шифоновое, с цветочным принтом платье Мари, и Мари отвечает ей тем же. Они целуют друг друга в обе щёки, Ана садится возле меня на серое кресло с изогнутой спинкой.

– Привет, – она кивает мне, и я слишком резко подаюсь вперёд, чтобы придвинуть ей бокал с шампанским. Будто заискиваю. Будто перенеслась в шестой класс, где самая крутая девчонка смотрит на всех остальных как на грязь на ботинке. Она качает головой, её ноздри чуть ли не раздуваются.

– Я не пью.

– Ой, – говорю я. – Ну, может, и хорошо. И правильно. Сбережёшь клетки мозга, – не знаю, зачем я это говорю. Может, потому что за прошедшие два часа уничтожила несколько своих.

Мари открывает все подарки, в том числе и мой, и ахает так, будто я подарила ей огромный бриллиант. Передаёт по кругу бомбочки, девушки нюхают их и восхищаются по-французски. Когда очередь доходит до Аны, она не берёт бомбочки, зато как следует рассматривает обложку кулинарной книги и говорит Мари, разумеется, по-английски:

– Ты же ненавидишь готовить.

Моё сердце падает, но Мари отвечает:

– Зато обожаю авокадо! – а потом наклоняется и целует меня в щёку. – Ванны и авокадо. Ты знаешь меня даже лучше, чем Лукас!

Ана ухмыляется. Я натягиваю улыбку. Ты не испортишь мне день, суперсука, и я не позволю своему желанию сбежать из этой комнаты, из этого дома, из Франции, взять надо мной верх. Я делаю большой глоток шампанского.