Дорогой длинною

Связался чёрт с младенцем, нашёл кого "работать". Не зная, как ему поступить, Илья машинально следил за действиями поляка.

То ли слава Навроцкого как первого в Москве шулера была сильно преувеличена, то ли он не хотел тратить мастерство на зелёного мальчишку, но вскоре Илья убедился, что жуликует тот совсем грубо и ведёт известную всем игру под названием "четыре туза в каждом рукаве". По крайней мере за те полчаса, что Илья стоял у стола, мимо него промелькнуло две козырные дамы и три десятки. Как этого не замечал молодой князь, было уму непостижимо. Поглядывая на него, Илья видел, что юноша по уши захвачен игрой, его карие глаза лихорадочно блестели, пальцы нервно вздрагивали при каждой карте, сброшенной Навроцким. Судя по количеству ассигнаций на столе, игра шла давно и явно не в пользу молодого человека. Илья всё ещё колебался - вмешиваться или не стоит, - когда Львов вдруг наморщил лоб.

– Позвольте, господа, - вдруг удивлённо сказал он. - Я отлично помню, что козырной король вышел. Ну как же, он убил мою даму… Разумеется, вышел!

– Что пан хочет этим сказать? - высокомерно спросил Навроцкий. Его красивое лицо приобрело оскорблённое выражение. - Пан находится в порядочном обществе. Здесь не принято бросаться подобными выражениями.

– Я никого не хотел обидеть… - растерялся юноша. - Но, право же, король…

Может, это ошибка? Проверим карты?

"Порядочное общество" вокруг стола взорвалось возмущёнными голосами. Львов вздрогнул, осмотрелся, словно лишь сейчас сообразив, где находится. На его мальчишеском лице явно выразился испуг.

– Продолжаем игру! - отрывисто сказал Навроцкий.

Губы Львова дрогнули. Тихо, но твёрдо он сказал:

– Не буду. Вы передёргиваете.

– Что? -Навроцкий поднял бровь, нехорошо усмехнулся.

Илья понял, что пора вмешаться, и, проклиная про себя последними словами Митро, Кузьму и свою дурную голову, шагнул к молодому князю.

– Ну-ка, Михаил Иваныч, идёмте-ка отсюда. Вас папаша уже с фонарями обыскавшись. Третьего дня из имения приехали, вся полиция на ушах стоит, по городу носятся.

Львов вздрогнул, повернул голову. С его лица ещё не сошло испуганное выражение, когда он выговорил:

– Илья, это ты?

– Ну, место ли вам здесь? - как можно суровее сказал Илья. - Идёмте, говорю, да поживее.

Молодой князь неловко поднялся. Навроцкий встал тоже. Илья посмотрел на него, оглянулся по сторонам и понял, что их отсюда просто так не выпустят.

– Послушай-ка, приятель… - В голосе Навроцкого сильнее обозначился польский акцент: он начинал выходить из себя. - Ты здесь откуда? Сюда легко войти, дверь не заперта, а вот выйти… Матка боска^[115]

, у тебя могут быть неприятности!

– Как бы я тебе неприятностев не налепил, - как можно спокойнее сказал Илья, хотя у него уже тряслись все поджилки. Он не сомневался, что справится с Навроцким, но вот со всей его шайкой…

– Прошу по-доброму: уходи! - вполголоса сказал Навроцкий, и Илья понял, что это последнее предупреждение.

– Илья, оставь, ступай… Это мои заботы, - дрожащим голосом вмешался мальчик.

– Пан говорит дело, - усмехнулся Навроцкий.

Краем глаза Илья заметил, что их уже обступили. А посему не стал терять времени и молча "закатал" Навроцкому в челюсть. Тот кубарем отлетел к стене, вскочил с перекошенным лицом, кинулся на обидчика. Илья чудом успел перевернуть стол, карты и деньги посыпались на пол, диким голосом завопил сбитый им походя с ног оборванец, но на Илью уже навалились трое.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы с места, отбросив носок, не вскочила толстая баба, про которую Илья совсем забыл. В тусклом свете лампы он увидел широкое курносое лицо.

– Молча-а-ать! - гаркнула вдруг она хорошо поставленным голосом частного пристава. К изумлению Ильи, оборванцы, державшие его, тут же вскочили на ноги и чуть ли не вытянулись, как рекруты на плацу. Баба, кряхтя, нагнулась за своей жестяной кружкой. Деловито сказала:

– Рвите когти, зелёные ноги! - и запустила кружкой в лампу. Раздался звон, стало темно, послышались вопли и проклятия. Илья на ощупь подобрал с пола несколько ассигнаций, схватил за руку молодого князя и рванулся к двери. У выхода их попытались схватить, но тут уже и Львов пришёл в себя и дал нападавшему сдачи. Тот завыл, дверь распахнулась - и Илья с князем вылетели на залитый солнцем Цветной бульвар…

– Илья, я не могу больше! - взмолился юноша уже на Трубной площади.

Илья остановился, перевёл дыхание. Оглянувшись назад, с облегчением понял: не догонят. Да и вокруг уже было полно народу, на углу прохаживался потный городовой, у тротуара толпились извозчики.

– У тебя кровь… - испуганно сказал молодой князь.

– Где?

Илья провёл ладонью по лицу, поморщился, нащупав ссадину, кисло подумал, что сегодня вечером ему с хором точно не выйти. Не замазываться же тестом с кирпичной пылью, как Кузьме… Так и не нашёлся этот паршивец! Только зря из-за него в чужую заваруху влез.