Дорогой восстания

Да и шатер случайная стрела уже не заденет, так что, может, Лейра и уцелеет…

— А-а-а-аррр-а-а-а-а!!!

Угрюмо молчавшие до того степняки вдруг разом закричали и завизжали, это крепко ударило по ушам и нервам. Искушение остановиться или, наоборот, броситься вперед было столь велико, что я чуть не скомандовал: «Бегом!» — но в последний момент слова застряли в глотке. Обернувшись, я с радостью отметил, что вои не сбились с шага и двигаются вперед с той же невозмутимой решительностью. Вот и отлично! Не дождутся торхи, не задергаемся!

Сорок шагов.

От кочевников отделяется и выходит навстречу один из знатных багатуров (броня и рукоять сабли в серебряных насечках), мощный и коренастый воин, убеленный благородной сединой. В вожде чувствуется отменный и опытный рубака, которого так просто не возьмешь.

За багатуром следуют десятка три облаченных в отличный кольчужный доспех торхов (редкость для степняков). На зеленом полотне бунчука выткан степной сокол.

Шагир…

— Красиво идете, рогорцы! Уже догадались, что курултай решил принять предложение твоего отца, или всерьез хотите всех нас порубать двумя неполными десятками?!

Старый вождь степняков смеется над нами, но у меня в душе никакой обиды: сознание захлестнула столь сильная волна пьянящего ликования, что места каким-либо иным эмоциям просто не осталось.

Я справился с заданием отца! Степняки пойдут с нами, удара в спину не последует!

— Мы заключаем с Когордом союз и идем через Каменный предел вместе с вами, — уже более серьезно продолжил Шагир. — Я выбран военным вождем объединенной орды! — Глаза вождя весело и яростно блеснули. — Сорок сотен лучших воинов Великого ковыля будут служить тебе, сын Когорда!

— Всего четыре тысячи? — невозмутимо и чуточку разочарованно спросил я.

— Радуйся, молодой сайгак, что вас не порубали на шурпу. Ты должен мне жизнь, — тихо, но внушительно бросил багатур и уже более громко продолжил: — Сегодня великий день! Шерха-рахан[32]

и рейха-архан заключили великий союз и будут бить слабаков лехов! — Шагир внимательно и изучающе посмотрел на меня. — И этот союз нужно скрепить кровью!

Неожиданно я почувствовал прикосновение чьих-то нежных пальцев к своей руке.

— Моя дочь Лейра, целительница из рода Шагира! Узнала ли ты архан-батыра, сына Когорда-багатура?

Неизвестно как оказавшаяся здесь девушка подарила мне ласковую улыбку.

— Да, отец! Батыр смел и честен!

— Тогда готова ли ты взять его в мужья?

Еще раз улыбнувшись, чуть насмешливо, но счастливо, Лейра ответила:

— Да, я готова взять в мужья батыра Торога, сына Когорда-багатура!

— А ты, славный батыр, берешь ли в жены Лейру, слив воедино кровь наших родов?

Глаза степняка метнули молнии, одновременно предупреждая и угрожая. Но я ответил честно, ничуть не лукавя, без всякого сердечного сопротивления:

— Да, Шагир-багатур, я беру в жены Лейру-целительницу!

Часть вторая

Восстание Рогоры. Дорогой войны

Глава 1

Осень 136 г. от провозглашения Республики

Баронство Корг, земли вольных пашцев

Аджей Руга.

Палящее не по-осеннему солнце вкупе с роем гнуса, вьющегося над головой, делают мою дорогу еще более невыносимой. Еще более — потому что груз вины и позора, что лег на мои плечи, и без того вывернул душу наизнанку, придавив тело к самому седлу. Может быть, я должен даже благодарить те тысячи мошек, что окружили мою голову и изводят противным, тонким жужжанием и укусами. Уверен, что, если бы не мошки, я бы целиком провалился в себя, растворился в чувстве вины, разъедающем душу. А так хоть изредка возвращаюсь в реальный мир…

Чуть впереди показался древний степной курган с не менее древней каменной бабой на его вершине. Говорят, в Великом ковыле таких скульптур много и оставили их народы, ныне неизвестные, — те, кто кочевал здесь задолго до торхов. При виде изваяния меня аж передернуло — вновь нахлынули дурные воспоминания, слишком прочно связанные с точной копией каменной скульптуры.

Всего я пробыл в степной страже чуть более двух месяцев, из которых неделю провел в пути к месту будущей службы — крепости Орлице. Не сказать, что все проходило гладко, но именно благодаря вербовке я без всяких осложнений покинул Лецек, остался в Рогоре и, думается мне, сбил преследователей с толку.