Достоевский. Энциклопедия

Вспоминаю одну из наших последних бесед с ним по поводу статьи Михайловского о Достоевском. Глеб Иванович уже заболел своей страшной болезнью, но это было почти незаметно. Он очень горячо говорил, вдруг замолчал и, точно поверяя мне какую-то тайну, прошептал:

— Знаете… он просто чёрт…» [Д. в восп., т. 2, с. 455–456]

«Страшная болезнь», упомянутая мемуаристкой, — сумасшествие, в которое Успенский окончательно впал в последние 10 лет своей жизни.

Успенский Николай Васильевич

(1837–1889)

Писатель, автор по преимуществу рассказов и очерков из «народного быта»; двоюродный брат Г. И. Успенского. В 1861 г. вышло первое отдельное издание его рассказов, печатавшихся в «Современнике», которое вызвало споры. Достоевский откликнулся на выход книги статьёй «Рассказы Н. В. Успенского» (Вр, 1861, № 12), в которой в целом похвалил прозу Успенского и пожелал ему стремиться от натурализма к художественности и выразил надежду, что молодому писателю удастся сказать «собственно своё», «развить в себе свою мысль». Но уже в статье «Два лагеря теоретиков (По поводу “Дня” и кой-чего другого»

(Вр, 1862, № 2) Достоевский резко заявил, что «такие рассказы — вроде рассказа г-на Успенского “Обоз” — по нашему убеждению, составляют клевету на народ».

Успенский вместе с Достоевским участвовал 20 декабря 1863 г. в литературном вечере в «клубе взаимного вспоможения» в Петербурге.

Успенский Пётр Иванович

(1837–1893)

Профессор медицины, специалист по нервным болезням. В мае 1878 г., когда у младшего сына писателя Алёши, которому не исполнилось и 3-х лет, вдруг начались непонятные судороги,

А. Г. Достоевская поехала к профессору: «У него был приём, и человек двадцать сидело в его зале. Он принял меня на минуту и сказал, что как только отпустит больных, то тотчас приедет к нам; прописал что-то успокоительное и велел взять подушку с кислородом, который и давать по временам дышать ребенку. Вернувшись домой, я нашла моего бедного мальчика в том же положении: он был без сознания и от времени до времени его маленькое тело сотрясалось от судорог. Но, по-видимому, он не страдал: стонов или криков не было. Мы не отходили от нашего маленького страдальца и с нетерпением ждали доктора. Около двух часов он наконец явился, осмотрел больного и сказал мне: “Не плачьте, не беспокойтесь, это скоро пройдёт!” Фёдор Михайлович пошёл провожать доктора, вернулся страшно бледный и стал на колени у дивана, на который мы переложили малютку, чтоб было удобнее смотреть его доктору. Я тоже стала на колени рядом с мужем, хотела его спросить, чтό именно сказал доктор (а он, как я узнала потом, сказал Фёдору Михайловичу, что уже началась агония), но он знаком запретил мне говорить. Прошло около часу, и мы стали замечать, что судороги заметно уменьшаются. Успокоенная доктором, я была даже рада, полагая, что его подергивания переходят в спокойный сон, может быть, предвещающий выздоровление. И каково же было моё отчаяние, когда вдруг дыхание младенца прекратилось и наступила смерть…» [Достоевская, с. 345]

Утин Борис Исаакович

(1832–1872)

Юрист, публицист, публиковал статьи во многих крупных журналах по судебной реформе. В апреле 1849 г. был арестован по делу петрашевцев, но вскоре освобождён. В 1860-е гг. состоял членом комитета Литературного фонда

, возглавлял ревизионную комиссию и в этот период активно общался с Достоевским — секретарём Общества для пособия нуждающимся литераторам и учёным. Известно 2 письма Достоевского к Утину от 18 и 20 февраля 1863 г. и одно письмо Утина к писателю, связанные с деятельностью Литфонда.

Ушаков Александр Сергеевич

(1836–1902)

Московский книгопродавец и литератор, публиковавший повести и очерки в «Современнике», «Библиотеке для чтения», «Светоче», автор сборника «Из купеческого быта», пьес «Комиссионер», «Рискнул да закаялся» и др. В начале 1860-х гг. Достоевский познакомился с Ушаковым через А. Н. Плещеева и встречался с ним на различных литературных вечерах. Ушаков предлагал в «Эпоху» свою повесть «Из огня да в полымя», судьба которой не известна. По поводу этой рукописи автор дважды писал Достоевскому письма (31 авг. и 23 дек. 1864 г.). А уже в 1867 г. Ушаков взялся переделать «Преступление и наказание» для сцены и в связи с этим написал ещё два письма Достоевскому (от 22 фев. и 9 апр.). Писатель ответил согласием (письмо не сохранилось) и, вероятно, просмотрел получившуюся инсценировку. Цензура не разрешила её к постановке, и Ушаков вплоть до 1882 г. боролся за право поставить «Преступление и наказание» на сцене, но разрешения так и не получил.