Достоевский и евреи

Из значительных образов евреев в романах Достоевского особое место занимает Лямшин в антиреволюционном романе памфлете «Бесы». Мелкий «почтамтский чиновник» становится членом секретной ячейки террористов. Он представляет тип ассимилированного еврея, который уже — в отличие от прежних Бумштейна и фантома пожарника — не говорит на ломанном русском языке с еврейским акцентом, пересыпая свою речь полонизмами. Несмотря на то, что Лямшин становится членом группы, которая занимается подрывной политической деятельностью, Достоевский выдерживает этот персонаж в своей традиции подачи еврея в комедийных тонах. В романе, где все главные персонажи показаны в гротескном ключе, Лямшин выполняет роль шута. В романе, как известно, Достоевский представил молодое поколение как одержимое демоническими идеями, которые грозят подорвать основы Российского общества. Среди этой группы Лямшин редуцирован Достоевским до уровня человека ненадежного по отношению к заговорщикам. Лямшин не выдерживает накала действий террористов: в сцене конспиративно подготовленного убийства Шатова у него происходит психологический срыв; он же выступает как доносчик, так как выдает членов группы властям. На поверхности фабулы романа Достоевский выделил Лямшину неблаговидную роль, но следует отметить, что в этом романе все главные персонажи-конспираторы — «бесы» — представлены в самых пародийных и зловещих чертах. Рядом с основными бесами — Николаем Ставрогиным и Петром Верховенским — Лямшин выставлен как «мелкий бес», что часто отмечается в критике. Учитывая, что Достоевский в романе дает самую злостную характеристику конспираторам, показывая их преступную и вероломную деятельность, включая убийства, следует задуматься над последним поступком Лямшина. Выдав группу террористов убийц властям, Лямшин тем самым предотвратил дальнейшую деятельность преступной группировки. Как видим, роль Лямшина далеко не однозначна в романе. В этом образе проявляется многоплановость, свойственная полифонной поэтике романов Достоевского.

В основе политической интриги в романе «Бесы» лежит дело С. Г. Нечаева и его группы заговорщиков. 21 ноября 1869 г. произошло убийство слушателя Петровской земледельческой академии И. И. Иванова пятью членами тайного общества «Народная расправа» во главе с С. Г. Нечаевым. Иванов был убит для устрашения участников группировки, смысл тактики заключался в том, чтобы сплотить группу методом страха и вовлечения в соучастие в преступлении. Первое сообщение о совершенном убийстве появилось 27 ноября («Московские Ведомости». 1869. № 258). В конце 1869 — начале 1870 г., по мере прояснения обстоятельств дела, «Московские ведомости» регулярно знакомили читателей с деталями убийства и с деятельностью организации Нечаева. Достоевский в это время находился в Швейцарии, где он, ежедневно читая Российские газеты, следил за развитием этих событий. Работа над романом началась именно в этот период, причем Достоевский намеревался написать рассказ памфлет, короткое произведение на злобу дня. Работа над «Бесами», однако, значительно затянулась и выросла в некий синтез на основе двух задуманных вещей: романа «Житие великого грешника» и рассказа памфлета о деле Нечаева. Религиозные аллюзии в «Бесах» есть отзвуки идей, связанных с замыслами «Жития великого грешника», однако главный «грешник» в «Бесах», Ставрогин, получился лицом гротескным, и религиозный подтекст романа закодирован на уровне аллегорий. Было бы наивно полагать, что в таком многоплановом романе роль еврея Лямшина только эпизодична и сводится к очередной карикатуре на еврея в русском социуме. Исследователи и комментаторы романа часто либо не замечают Лямшина, либо представляют его как лицо эпизодическое и мало важное. В такой традиции интерпретации Лямшин относится ко второму плану разных «мелких бесов», среди которых есть и другие инородцы, в частности, немцы, — см. [МОЧУЛЬСКИЙ. С. 355]. Исследователи образов еврея в творчестве Достоевского часто видят в нем проявление Достоевским смеси «банального антисемитизма» (Горнфельд, Выготский) и, что важно, интереса к появлению евреев на политической арене в России и за рубежом [GOLDSTEIN], [E. KATZ]. Вспомним, что в романе Лямшин входит в ячейку из пяти конспираторов, которые решают убить Шатова для того, чтобы запугать и сплотить всех участников движения. Однако, по нашему мнению, Лямшин заслуживает более значительное внимание. Его образ вписывается в общий гротескно водевильный тон нарратива, где все персонажи, связанные с политической линией сюжета, так называемые «наши», подаются, по меткому определению Мочульского, как «театр трагических и трагикомических масок» [МОЧУЛЬСКИЙ. С. 355]. Лямшина, т. о., следует рассматривать во всей полифонической многоплановости, характерной как для поэтики Достоевского в целом, так и для образов главных «наших» в «Бесах».