Дотянуться до солнца

Самуил рассмеялся и сел обратно в кресло, снова беззаботно ответив на родном языке:

— Хорошо, я знаю, что ты не умеешь говорить, но можно было и не орать.

— Ааааа, достал!

Улыбка Самуила стала еще шире. Единорог хотел дать ему подзатыльник, но в это время у Абиссинца зазвонил телефон, и он сделал им знак замолчать, поставив разговор на громкую связь.

— Слушаю.

— Он пришел в себя?

— Да.

— Ты должен уходить.

— Что-то случилось?

— Без него.

В трубке послышались короткие гудки.

— Собирайте вещи, мы уходим!

Единорог обеспокоенно смотрел на мониторы:

— Далматинец все узнал? Это ведь Элис?

— Да.

Самуил вскочил и начал мерить шагами комнату. Абиссинец остановил его и встряхнул:

— Успокойся. Потом все обсудим. Она не стала бы звонить, если бы не чрезвычайная ситуация.

Заместитель направился к двери:

— Нужно сначала выпустить людей.

— Нет!

— Почему нет?

Абиссинец опустил глаза:

— Их не обнаружат. Думаю, им нужен только он. Двенадцать человек, бегущих по открытой местности, обнаружат быстро. Нам не справиться. Укроемся, а завтра выпустим их.

— Мы просто оставим их здесь? — Самуил встал перед наставником. — Но наши люди могут пострадать. Мы не знаем, какой у них приказ!

— Нет времени… потом… Уходим!

Парни вопросительно переглянулись. Абиссинец снова вел себя неестественно. Он никогда не оставил бы своих людей, а сейчас создавалось впечатление, что ему ни до кого нет дела, лишь бы сбежать. Или это происходило из-за того, что у них на руках оказался парень, способный перебить их всех одним взмахом кулака?

— Что значит твое «потом»? Что делать с мальчишкой? Он не пойдет с нами добровольно. А если нападет?

— Ты не слышал, что она сказала? Он остается.

Абиссинец в спешке собирал вещи, благо все самое важное находилось только в этой комнате. Единорог и Самуил последовали его примеру, зная, что раз наставник молчит, значит, объяснит позже. Допытываться нет смысла.

Наконец мужчина оторвался от своего занятия и, запинаясь, будто не мог отдышаться, попытался объясниться:

— Не сейчас, прошу… Сначала выбраться… Все очень серьезно… Успеть уйти, пока не поздно… — Он снова начал метаться по операторской, собирая диски и документы. — …Поверьте, выжить, это главное сейчас… Это сейчас важнее всего… скорее, помогите мне… Я объясню все позже… Поверьте мне…

Парни начали вытаскивать жесткие диски из компьютеров. Собирали все, что нельзя было уничтожить на месте.

— Единорог, возьми этот, на нем Элис.

— Давай.

Когда они закончили, Самуил в последний раз повернулся к монитору, на котором Максим продолжал лежать в неизменной позе, и показал ему средний палец.

— Сколько у нас еще времени?

— Не знаю. Надеюсь, около часа. Смотря, как давно они в пути, и, как скоро, она смогла позвонить. В любом случае, поторопимся.

Самуил похлопал Единорога по плечу и с улыбкой произнес на корейском:

— Поторопимся, друг? Вперед!

Даже в такой момент он не мог не шутить.

— Черт! Когда-нибудь я точно придушу тебя!

— Шутник, ха-ха… — ответ, конечно же, прозвучал на родном языке Самуила, заставив Единорога все-таки отвесить тому хороший подзатыльник.

Абиссинец вышел вслед за ними. Оглянувшись на пороге, он с горечью подумал, что больше не вернется сюда. В который раз Капитан бежал в неизвестность, не зная окажется ли новое место безопасным.

Через несколько минут трое мужчин покинули свой приют.

Сколько времени прошло?

Час, два, три…

На улице стемнело, когда он услышал щелчок дверного замка. Но его поза не поменялась.

Парень с гневом прокричал:

— Где тебя носило? Все конечности затекли!

Ответа не последовало. Вошедший остановился на пороге. Только тогда Максим открыл глаза и удивленно уставился на делегата от Далматинца.

«Черт, что за бред! Почему она? Сколько можно посылать не тех людей?»

Ольга Кирилловна начала медленно подходить к нему, явно опасаясь его реакции.

«Что за спектакль? Знает, что я вспомнил? Или проверяет? Почему приходят не те, кого я жду? Они там, в очередь выстроились за дверью?»

Максим скрестил руки на груди и наигранно вздохнул:

— Стой! Зачем пришла, раз боишься? Где Элис?

Женщина остановилась и растянулась в улыбке.

— Так ты, правда, вспомнил?

Парень непонимающе уставился на нее.

«Она не знала? Тогда почему крадется, как лиса по берлоге?»

— Вспомнил. Где Элис?

— Я так рада. Элис не стала бы обманывать вашего отца. Я говорила ему…

Он прервал ее на полуслове:

— О чем ты? Почему вы все входите сюда без разрешения? Где Элис, в конце концов?

— Она провалила задание. Отец наказал ее.

Парень сморщился, будто от боли:

— Что ты сказала?

— Она напала на кандидата, позволила тебе вывести себя из строя и дать сбежать. Ты был там, поэтому должен понимать, за что ее наказали. В чем дело? Тебе больно?

Максим понял, что ничего не понял. Единственное, что он уловил, Элис сыграла с Далматинцем какую-то нехорошую шутку, используя его, как оправдание.