Дотянуться до солнца

— Они принесли ее и сказали кормить. Она была такая малюсенькая и хрупкая… Еще они сказали, что у меня много молока, и это хорошо. У нее твой носик и глаза такие синие-синие. Она была такая красивая… такая маленькая… такая… а потом… ее не стало… потом… по… АААА!!!

Слезы переходили в крик, а тот снова в слезы. Капитан сгреб жену в охапку и крепко обнял.

«Почему я не настоял? Почему?»

Когда Таня немного успокоилась, он снова попытался все выяснить:

— Как это случилось? Расскажи мне, я все разузнаю.

В ее взгляде внезапно появилась злость. Удивленно хлопая глазами, она словно только сейчас поняла, что разговаривает с мужем в реальности, а не во сне. Вырвавшись из его объятий, его жена поспешно слезла с кровати и забилась в противоположный угол комнаты.

Обхватив голову руками, женщина изо всех сил закричала:

— Ты! Убирайся! Что тебе здесь нужно?! Уходи! Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Абиссинец открыл глаза, когда объявили его остановку.

В городе сегодня было прохладно, но солнце сполна компенсировало недостаток температуры. На минуту остановившись, мужчина глубоко вдохнул родной воздух. Он не возвращался сюда больше пятнадцати лет. Снова стало тяжело. Но возвращаться всегда тяжело?

Люди вокруг спешили на работу, дети играли на детских площадках, школьники спешили в школу, старики грелись на солнышке. Найдя свободную лавочку, он присел, чтобы насладиться этой картиной.

«Если бы тогда я изменил свое мнение и отступил, каждый из нас не оказался бы там, где мы сейчас? Как давно это было… Как давно…»

— Эй, подожди!

— Уже поздно, мне нужно домой. Мама прибьет меня, если опоздаю!

Парень прижал девушку к себе. Она распахнула глаза от удивления и захлопала длинными ресницами.

— Можно я тебя поцелую? Ты… такая красивая…

Девушка опустила глаза и покраснела. Парень приподнял ее подбородок и прикоснулся губами к щеке. Она замерла, дыхание сбилось. Он потянулся к ее губам.

«Такие теплые и сладкие…»

Через несколько минут он отпустил ее, навсегда влюбившись.

— Э-э, ну я пошла?

— А-а, ну я провожу?

Девушка снова покраснела и, сжав сильнее ручку портфеля в руках, кивнула, заулыбавшись.

Парень взял ее за руку. Он тоже улыбался.

«Прости… прости меня…»

Абиссинец осторожно провел кончиками пальцев по губам. Улыбнувшись, он встал и направился дальше. Никто не обращал на него внимание. Впервые за тридцать пять лет он был свободен.

Через час лидер добрался до места. Дом еще не снесли. Старый, покосившийся барак. Танин дом, где жила ее мама. Позже, когда ему предоставили жилье, они переехали. Мама девушки так и не согласилась перебраться к ним, говоря, что умрет только здесь. Так и случилось. После похищения дочери жена вернулась обратно в дом матери. Он пытался до нее достучаться, но безрезультатно. Таня тоже умерла здесь, дома.

Присев на лавочку у подъезда, Абиссинец поднял взгляд наверх. Третье окно слева на третьем этаже. Ничего не изменилось. Те же шторки на ниточках, глиняный горшок на подоконнике, даже розовый заяц с бантом все там же…

Там было пусто уже много лет…

Там будет пусто еще много лет…

Этот двор являлся единственным местом, где муж мог отдать дань памяти своей жене, той, кого любил когда-то больше жизни… Где похоронена его Таня, Абиссинец не знал.

«…пока твой дом здесь… ты тоже останешься здесь…»