Дотянуться до звёзд

   Яздовский и Инна Сергеевна вновь улетели в Москву, увезя с собой лису Звёздочку, для доклада руководству Главкосмоса и на пресс-конференцию для репортёров. Журналисты встретили известие о полёте второй лисы с не меньшим восторгом, чем в прошлый раз. Яздовского с лисой на руках показали в теленовостях, он давал интервью, и отвечал на множество вопросов. Лиса на съёмках вела себя спокойно, как будто всю жизнь общалась с прессой, только жмурилась от яркого света софитов и проблесков фотовспышек.

   Расшифровка телеметрии показала, что в этом полёте повторился тот же отказ, что и 9 марта: не сразу отделился герморазъём кабель-мачты. Казалось бы, всю сомнительную партию забраковали, и наступить на те же грабли было невозможно. И, тем не менее, опять... Королёв ругался, требовал переделать разъём кардинально, «чтобы даже возможности заедания при расстыковке не было». Разработка и изготовление разъёма на замену имеющемуся была поручена заводу «Кузбассрадио» в городе Белово Кемеровской области. Директор завода Лев Владимирович Черняк и главный инженер заводского СКБ Владимир Дмитриевич Мячин организовали выполнение важнейшего заказа Главкосмоса в кратчайшие сроки. СКБ разработало новую, оригинальную конструкцию разъёма. Производственники тоже не подвели, выдержав с точностью до микрона обозначенные в техзадании размеры и допуски, а полировка контактов была вообще зеркальная (АИ).

   Однако все понимали, что замена разъёма на совершенно новую конструкцию потребует новых испытаний, а назначенная «с самого верха» дата пуска неумолимо приближалась. Тем более, что кабель в верхних слоях атмосферы всё равно перегорал и отрывался, это было доказано множественными пусками «Зенитов» и «Северов» обеих модификаций – 1К и 3КА. Обсудив проблему на госкомиссии, предложили запускать одиночных космонавтов как есть, с имеющимся разъёмом, а новый разъём после испытаний поставить на корабли, подготовленные для групповых полётов.

   Но запускать корабль с человеком, точно зная причину нештатной ситуации и ничего не предприняв для её исправления, было всё же рискованно. Болтающийся на кабеле приборный отсек наверняка и был причиной неконтролируемого вращения при входе в атмосферу. Он мог и ударить по корпусу, повредив ТЗП, создать в нём локальный концентратор тепловых нагрузок – вмятину в месте удара, и спускаемый аппарат мог в этом месте локально прогореть.

   – Человека запускаем, не манекен! – напомнил Королёв. – Неужели не сможем что-то придумать, чтобы космонавта не колбасило при спуске, как кота в стиральной машине?

   Стиральные машины-автоматы появились пару лет назад, и были весьма популярны, несмотря на немалую стоимость. Метафора Главного конструктора всем понравилась, но и заставила задуматься.

   Выход предложил Борис Евсеевич Черток:

   – Мы знаем, что кабель при спуске обычно отгорает в одном и том же месте. Так давайте ему поможем? Поставим на кабель рядом с этим местом пирорезак, и запараллелим его подрыв на командную линию механизма разделения? Либо резак обрубит кабель, либо ослабит его, так, что он потом отгорит быстрее.

   Простое и эффективное решение было тут же одобрено. За пару дней пирорезак изготовили и испытали, сначала – отдельно, потом – на учебном корабле, на котором сдавали экзамены космонавты. После минимальной наладки механизм заработал, как ожидалось, и, решением Госкомиссии, был допущен к установке на корабль Гагарина (АИ).

   29 марта 1961 г. с 16.00 до 18.00 Госкомиссия под председательством министра оборонной промышленности Константина Николаевича Руднева обсудила предложение Главного конструктора Королёва о запуске человека на борту корабля «Север». После выступлений Руднев опросил всех персонально: «Кто за полёт человека в космическом корабле»? Все проголосовали «за».

   В этот же день, в 18.30 под председательством Дмитрия Фёдоровича Устинова состоялось заседание Военно-промышленной комиссии (ВПК), которая единогласно решила следующий пуск сделать пилотируемым, несмотря на проблемы с расстыковкой из-за разъёма бортовой кабельной сети.

   (В реальной истории на заседании обеих комиссий рассматривали вопросы неготовности НАЗ к посадке на воду, недостатки в работе осушителя воздуха и газоанализатора, о «фокусах» с разъёмом при расстыковке узнали много позднее.)

   Доклад, как и у Руднева, делал Королёв. В качестве подтверждения повторяемости характеристик орбиты он продемонстрировал два альбома фотоснимков, сделанных фоторазведчиками «Зенит» при пролете кораблей над Африкой и Турцией. Каманину запомнились отчетливо видимый одном из снимков турецкий город Александретта и бетонная полоса аэродрома. Ещё Сергей Павлович показал несколько снимков «летающих тарелок», с очень резкими и чёткими очертаниями. В первый момент даже не верилось, что это оптические эффекты в атмосфере. «НЛО» воспринимались как реальные предметы, напоминая по форме не «тарелки», а, скорее, рюмки или вазы, поставленные одна на другую.

   (Из воспоминаний Н.П. Каманина «Скрытый космос»)