Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Рост благополучия семейства Ефимовых в течение их жизни можно было бы наглядно измерять ростом числа доступных им унитазов. В первом пристанище, в коммуналке на Разъезжей, к нашим услугам был один на двадцать жильцов, то есть одна двадцатая. В квартире на канале Грибоедова – один на пятерых.

В Энн-Арборе – два на пятерых. В Энгелвуде, когда дети разлетелись, а бабушка Марины умерла, – один на двоих. И наконец, в пятом пристанище мы стали обладателями трех унитазов на двоих.

Вряд ли унитазный пассаж нуждается в комментарии. Даже возможная ирония, хотя тексты Ефимова убедительно доказывают отсутствие этой человеческой и писательской опции, не снимает ощущения удивительного самодовольства и несокрушимого чувства собственной значимости. Можно было, по Льву Николаевичу, вывести простую дробь из знаменателя – представления Ефимова о своей роли в русской литературе, и числителя – реальной ценности написанного им. Но доверим окончательную оценку времени.

Компаньоны Довлатова по «Новому американцу» на момент написания книги были живы. Из них троих только Евгений Рубин написал мемуары, с которыми я познакомил читателей. Борис Меттер, как это ни странно, преуспел в сфере американского газетного менеджмента, что вселяет некоторые опасения по поводу будущности этой отрасли. К Довлатову как к человеку и писателю у него «сложное отношение», что, в общем-то, не странно. Из выступления Меттера на «Радио Свобода», посвященного 60-летию Довлатова:

Не понимаю, когда его называют великим писателем. Я читал все, что он написал, но я не читал ни одной интересной повести или романа или еще чего-то. Это был набор каких-то анекдотов и гораздо слабее написано, чем все то, что он написал в России. Как рассказчик, он был блестящий и в устном, и в письменном творчестве. Это все было так. При этом он любил конфликты, сталкивать людей.

Тут все понятно, включая неизвестные широкой публике романы Довлатова. Алексей Орлов продолжил журналистскую работу, не изменив своим честным правым взглядам. До недавнего времени он являлся последовательным трампистом. Желающие могут ознакомиться с его книгой «Черные рабовладельцы и другие американские истории», доказывающей, что в истории невольничества в Америке не все так однозначно. Недавно, в ноябре 2020 года, на странице Евгения Берковича «Мастерская» шло обсуждение открытого письма Виктора Фрумкина Александру Генису. Последний в статье, напечатанной в «Новой газете», высказал одобрение по поводу победы Байдена в президентской кампании. К дискуссии присоединился Алексей Орлов. Он рассказал интересную историю, одновременно связанную и со спортом, и с политикой:

Саша напомнил мне о совещании в редакции 22 февраля 1980 года, на котором он присутствовал. Эту дату помнит каждый живший в то время любитель хоккея. В этот день студенческая сборная США победила составленную из профессионалов сборную Советского Союза. Матч вошел в историю как «Чудо на льду». Как только игра закончилась, Женя Рубин позвонил в редакцию, чтобы сообщить об этом. Новость была встречена ликованием. Ликовали все, кроме троих. Довлатов, Генис и Вайль были раздосадованы: наши проиграли. Для них советские оставались «нашими».

И еще одна цитата из поста Орлова: