Дождь тигровых орхидей. Госпожа Кофе

Удивительно, но Марк стал намного терпеливее и спокойнее относиться ко мне и к моему серьезному увлечению его работой. Вот и сейчас он мог бы, услышав мою очередную просьбу, просто выйти из себя, наорать на меня и сказать, что я занимаюсь не своим делом. Но он не сделал этого. Я даже подумала тогда, а не внушил ли себе мой муж, что, пока я занимаюсь его делами, меня проще контролировать, да и времени на измены и прочие глупости у меня уже не остается. Во всяком случае, так его поведение можно было бы объяснить проще всего. Но все равно хотелось думать и надеяться, что он стал таким (ручным, покладистым, терпеливым, сговорчивым, уступчивым) из любви ко мне, уважения и еще чувства благодарности за прежние, удачно распутанные мною дела.

Поток автомобилей сдвинулся с мертвой точки, и даже дышать стало как будто бы легче. Дождь перестал на какое-то время, и небо стало светлым, прозрачным, почти летним. Но я понимала, что до лета еще далеко, синоптики обещали еще одну дождливую неделю.

Вырвавшись из города на широкую оживленную трассу, я полетела в сторону нового моста, пересекла красивейшие волжские заливы и протоки и понеслась дальше – в Пристанное. Дорога была знакомой настолько, что я могла бы долететь туда с закрытыми глазами – ведь там, в Пристанном, в этом райском месте был и мой дом, в котором сейчас жила моя мама и маленькая дочь Фабиола. Конечно, мама, узнав, что я оказалась в Пристанном по делам, ни за что не поверит, что я приехала к дочери. Но и сердиться на меня за то, что я больше занята работой, чем дочерью, тоже не станет – Фабиола стала частью ее жизни, и она только рада, когда ей предоставляется возможность провести с внучкой время. Жить в моей городской квартире, чтобы быть поближе к Фабиоле, она не может – уж слишком независимый у нее характер. Дом в Пристанном, огромный, комфортный, с садом и огородом, стал для нее идеальным местом обитания, да и маленькая Фабиола, окруженная заботой и любовью бабушки, все реже и реже стала проситься домой, к родителям.

Конечно, я сначала поехала к дочери. По дороге купила продукты, шоколад и даже рассаду цветов – для мамы.

Дом даже под дождем казался красивым и ухоженным. Перед парадным крыльцом выстроились в ряд карликовые ели, перед ними – аккуратные грядки с примулами. Маленький мраморный ангел – фонтан, успевший позеленеть от воды, так и хотелось укутать в теплую шерстяную кофту.

– Фабиола! Мама!

Я увидела, как в кухонном окне промелькнула тень, потом раздались голоса, дверь распахнулась, и я увидела маму – высокую, розовощекую, с повлажневшими завитками волос у висков, руки в муке, глаза сияют. За ней стояла и радостно улыбалась Фабиола – в желтом фланелевом домашнем платьице, мордочка тоже в муке.

Они пекли пирожки. Накормили меня. Фабиола не слезала с моих колен, постоянно обнимала меня своими теплыми тоненькими ручонками, мама суетилась вокруг меня, как если бы не видела не пять дней, а несколько недель.

– Совсем забросила нас. Сколько мы уже не виделись?

– Я могу забрать Фабиолу домой. Поедешь к папе, дочка? – Я поцеловала малышку в круглую щечку.

– Нет, я с бабушкой останусь. А то ей скучно будет.

– Рита, что случилось? – Мама поставила передо мной большой бокал с чаем и тарелку с пирожками. – Ты очень плохо выглядишь, да и одета непонятно как. Я тебя не узнаю. Ну и что, что на улице дождь и слякоть. Ты можешь позволить себе яркие теплые вещи. Черная куртейка, черные джинсы, черные боты. Нос красный. Замерзла, что ли? Берет какой-то дурацкий, волосы под ним примялись. Ты когда последний раз расчесывалась?

– Мам, в машине, только что.

– Так что случилось? Я же вижу, ты чем-то сильно занята, и у тебя глаза смотрят куда-то в пространство, а не на нас с Фабиолой. Снова Марку помогаешь?

– Мам, помнишь Тимура? Такой, красивый, с мужественным лицом.

– Рита, что ты мне объясняешь, кто такой Тимур?! Я же видела его, он сколько раз заходил к вам, вернее, к Марку. Круженный такой мужик, скользкий, но что-то в нем есть. Кажется, он бизнесмен средней руки, женат, у него есть дочь, она болела. И что?

– Ма, его убили.

Я рассказала про убийство Тимура и Валентины. Объяснила, зачем приехала в Пристанное. Но, к моему удивлению, мама меня не упрекнула, не сказала, что, если бы не это дело, я бы еще неделю не показалась бы у нее.

– Какая интересная история. – Мама подперла кулаком щеку и теперь катала с задумчивым видом по столу шарик из теста. – Значит, все думали, что он весь в долгах, а на самом деле он просто водил всех за нос – занимал деньги, чтобы прокрутить их, сделать свой бизнес. Говоришь, у него в банке осталась крупная сумма? И у жены тоже? Ну и люди. Артисты! Вот и верь после этого людям! Надеюсь, ты им денег не давала?

– Нет. Он и не просил.

– Но долги-то выплатил?

– Да. Но самый крупный долг в полмиллиона долларов остался, похоже, что вдова Минкина ему его простила. Ведь все указывает на то, что они были любовниками.