Дождь тигровых орхидей. Госпожа Кофе

Правильно ли я поступаю, обманывая Валентину и всех окружающих? Думаю, да. Зачем им расстраиваться и переживать, думать, как им выжить без моей поддержки (имею в виду, конечно, эгоистку Альмиру), если они еще какое-то время могут прожить в счастливом неведении? А то, что каждая из моих женщин после моего ухода оценит мою сдержанность и нежелание быть объектом жалости, в этом я уверен.

Валентина… Мысли мои вновь и вновь возвращаются к ней. И сердце мое ноет и болит при мысли о том, что ей предстоит пережить, когда я умру.

Она была единственным человеком, с которым я чувствовал себя по-настоящему счастливым, любимым, и это не простые слова. Такой ласковой и нежной женщины я еще не встречал, я понял это в нашу первую встречу. Она не сразу поняла, зачем я к ней пришел, да и вообще, она думала, что я пришел к Минкину. И только когда я начал говорить ей о своей любви (сочинял на ходу, не испытывая ни малейших угрызений совести), то вдруг почувствовал исходящее от нее тепло. Она слушала меня молча, пронизывая меня задумчивым и каким-то отстраненным взглядом своих зеленых прозрачных глаз, и порой мне казалось, что она раскусила меня, поняла, что я неискренен с ней, что я пришел к ней просто как вор, охотник, соблазнитель. Быть может, и она тогда распахнула мне свои объятия, запутавшись в собственной лжи. Ей хотелось быть любимой, как хотелось острого жгучего наслаждения, и мы, обманывая друг друга, провели вместе несколько часов, буквально не отрываясь друг от друга. Мне понравилась эта игра, и я стал приходить к ней каждый вечер. Сначала мы даже не говорили, а просто лежали обнявшись, словно все друг о друге знали. Хотя на самом деле мы были совершенно чужими людьми. Наши тела познакомились быстрее, чем наши души, сердца. И тогда я понял, что если и можно заморочить друг другу голову, то тело не обманешь. Меня тянуло к Валентине, мне было куда приятнее обнимать ее, чем жену Альмиру, мои чувства к Валентине были новыми, яркими, они давали мне надежду на выздоровление – мне как никогда хотелось жить.

Сначала мы стали любовниками, потом возлюбленными, а позже и вовсе не могли уже жить друг без друга.

13. Марк

Сосед по гаражу дядя Миша оказался симпатичным толстяком с круглым добродушным лицом и румяными щеками. Когда я окликнул его, он вылез из-под машины, точнее, из смотровой ямы и улыбнулся мне толстыми губами.

– Что, какие-то проблемы с машиной? Я вижу вас первый раз и сразу хочу предупредить, что я не настоящий мастер, а так – любитель. Вас кто прислал?

На нем был короткий синий халат, перепачканный машинным маслом, а руки у него и вовсе были черными от смазки.

– Меня зовут Марк Александрович Садовников, – представился я, – следователь прокуратуры. У меня к вам несколько вопросов.

– Ну что ж. – Мне показалось, дядя Миша побледнел. Вероятно, это нормальная реакция всех людей, которые сталкиваются с представителями прокуратуры. – Милости просим. Я вам сейчас и стул вынесу. У меня есть совсем чистый, для гостей вроде вас.

– У вас нет при себе документов, удостоверяющих личность? – спросил я, понимая, что у него должны быть водительские права.

– Да-да, и паспорт, и водительские права, и даже пенсионное удостоверение, выбирайте!

Я выбрал паспорт, который дядя Миша достал из нагрудного кармана куртки, висевшей на крюке справа от ворот.

– Михаил Алексеевич Гольцев. Скажите, Михаил Алексеевич, вы хорошо знаете ваших соседей – Егора и Веронику Красиных?

– Егора-то? Ну конечно, по-соседски. Люди они молодые, но вежливые, симпатичные, у них малыши. Егор работает, Вероника сидит дома с детьми. Им тяжело, конечно. А что случилось? – вдруг догадался спросить он, ставя передо мной на самом деле удивительно чистый, почти новый стул. – Представляете, кто-то выбросил. Выходим с женой из дома, а возле мусорки стоит этот стул. В отличном, можно сказать, состоянии. Вот я и подумал, дай-ка возьму его к себе в гараж. Нет, вы не подумайте, я его хорошенько так протер.

– Позавчера утром вы были в своем гараже?

– Нет, утром я люблю поспать. Знаете, фильмы до глубокой ночи смотрю, а потом отсыпаюсь. Так что утром меня в гараже не было. А что?

– А три дня тому назад не видели, кто заходил в гараж Красиных?

– Кто-то из них, я думаю, был, но ко мне в гараж не заглянул, не поздоровался. Я только слышал, как в их гараж кто-то вошел, это же довольно громкое дело – пока ключами позвенишь, пока замком полязгаешь, пока воротами погрохочешь. Я-то был в смотровой яме, как раз смотрел машину своего товарища. Я и не придал особого значения всем этим звукам. Да, кстати, у меня еще тогда промелькнула мысль, что автомобиль как-то сразу завелся, хотя и Вероника, и Егор жаловались, что у них машина не заводится, я предположил, что у них что-то со стартером, но я в стартерах не очень-то разбираюсь, а выставлять себя дилетантом не хочется. Я могу колеса поменять, масло проверить, тормозные колодки новые поставить.

– Значит, машина завелась, и вы не знаете, кто на ней выехал?

– Нет, не знаю. Вы извините меня, Марк…

– Александрович.