Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ)

Совет Серебряного Двора собрался в усеченном составе. Отсутствовали: Гаус по болезни и баронесса Аранко. Тоже по уважительной причине. Больших дебатов не намечалось, потому не выставили даже воды. Приготовили бумагу, поменяли перья, долили чернил. Каждый укажет достойного или накарябает, захватив имя в квадратные скобки, против кого категорически возражает. Т. е. устраивает любой кандидат за исключением означенного. Голоса, за и против, учитывались при подсчете разнонаправлено. Побеждал обладатель наибольшего количества одобрений. Случалось, победу присуждали за единственный голос. Голосующие, из осторожности, не рискнули сделать выбор, или отказывали другим.

Имя претендента вносилось в ходатайство за подписью гранды и Совета и отправлялось королю. Редкая возможность обозначить себя, не в списке кандидатов, но среди принимавших судьбоносное решение.

Чтобы знал поименно, кого остерегаться - пережидал Поллак, пока Совет рассядется. Унгриец любезно поприветствовал всех. Наибольшей взаимности удостоился, как не покажется странным, со стороны фрей.

Добрый знак, - это не про отношения, про скользкую дорожку к Крайду.

Кроме Колина присутствовали камерарий Нильс аф Липт, амольсунартий Брайт, Иен аф Лоу, эсм-рыцарь Кэйталин аф Иллз, фрей Арлем, обе камер-эсм и Сеон аф Лизас поверенный Лиги Серебряных Лилий. Задвинутые стулья олицетворяли отсутствующих: маршалка и юную баронессу. Возглавляла собрание гранда Сатеник. В её же обязанности входило открыть Совет, где не говорят лишнего и тяготятся пребывания вместе.

- Сегодня нам предстоит назвать кандидатуру на пост канцлера двора и подать прошение на рассмотрение и утверждение королю. Позволю напомнить, означенный человек должен обладать определенным опытом, хотеть и мочь заниматься нашими делами, - монотонно говорила Сатеник. — Отдавая свой голос, вы должны осознавать ответственность принятого решения не только передо мной, но перед королем. Потому прошу и настаиваю, отнестись к возложенным обязательствам с должным разумением, отринув личное. — Гранда обвела всех взглядом, призывая следовать её просьбе. — Желающих прошу высказываться.

Таковых не нашлось.

- Приступаем!

- Прошу прощения, эсм, - встал Колин и почтительно откланялся гранде. — У меня имеются поручительства от отсутствующих здесь, саина Гауса и от эсм Аранко представлять их интересы.

- Я ознакомлюсь с ними позже.

Столько уничижительных и язвительных взглядов, Колин не получил за все время пребывания в Эгле.

Высыпается песок из верхней колбы часов. Скрипят по бумаге перья. Листки складываются в половинки, половинки в четвертинки, и отправляются в кубок. Когда последний выбор сделан, Брайт, ныне обязанности актуария отправлял он, огласил результаты.

- Общей волей большинства голосов….

Умеет сказать милостинщик. Меньшинством можно пренебречь! — восхищен унгриец казуистикой амольсунартий. Убедит ли общая воля короля? - Подозреваю, Моффету плевать на большинство какого-то там, сраного Серебряного Двора.

-….на должность канцлера двора рекомендуется…

Стало действительно тихо. Злой глаз Гё не отпускал руки амольсунартия с листком подсчетов.

-…саин Нильс аф Липт, камерарий двора.

Сатеник многозначительно кивнула головой.

- В случае утверждения вас на должность, - обратилась она к Липту, - ваше место займет саин Гаус, а обязанности маршалка я возложу на саина Поллака.

Вот интересно, чего все таращатся на меня? — пытается выглядеть невиновным Колин. Он еще мог понять Гё. Камер-медхин ликовала первую минуту, а затем в ход пошла арифметика и настроение у эсм значительно подпортилось.

- Уделите мне время? — отловил Липт унгрийца, когда собрание практически разошлось.

- Почту за честь беседу с вами, - вернулся Колин за стол.

- Так понимаю, именно вам я обязан своим избранием, — не спрашивал, но утверждал камерарий.

- Вы дружили с покойным Латгардом. Он был достойным человеком. Достойные люди дружат с себе подобными.

- Спасибо на добром слове.

- Пришлось постараться, консолидировать настроенных против меня, употребить свои голоса отказом. Но наших шести оказалось достаточно. Мой, баронессы Аранко, саина Гауса и Лиги Лилий, эсм Кирх и гранды. Хотя гранда вам не слишком благоволит. Впрочем, покойного Латгарда она тоже не слишком жаловала.

- Я бы удивился, назови вы человека, к кому она питает добрые чувства.

- К себе.

Камерарий понимающе кивнул. Девчонку он не любил, как может не любить взрослый чужое вздорное дитя. И ладно бы умное, а то капризное и дурно воспитанное, с завышенной самооценкой. Про кого угодно, но не про Сатеник, скажешь, она достойна лучшего.

- Я уж грешным делом, думал, намекнете в свой адрес.

- Рад бы в рай, да грехи не пускают.

- Камер-юнгфер вы убедили?

- Вовсе нет. Умные любовницы большие собственницы и жадюги. А канцлер даже Серебряного Двора, человек в некотором роде публичный. А публика сами знаете, какая попадается. Уведут.

- Умная, но не достаточно, коль связалась с тобой, - честен Липт. Старый придворный мог себе такое позволить. Быть честным. Иногда и не со всеми. И чем дольше жил, тем менее становился открытым и прямолинейным.