Дождь в полынной пустоши (СИ)

− Чего надо? - пытливый глаз служителя плети сразу уловил много необычного в поведении гостя. Не боязлив, не горяч, не берет глоткой, не трясет мошной, не говорит с презренными ,,через губуˮ. Много чего не делает, хотя должен, согласно положения вещей под шатром бытия.

Колин сразу протянул монету. Во избежание недопонимания.

− Служанка. Для девочки.

− Дитю жопу мыть? Такую найдем.

Филло почесал лоб, повращал глазами, изображая интенсивность мозговой деятельности и лишь затем зазвал Колина в отдельную комнатушку. Личный апартамент. Стол, стул, на гвоздях коллекция кнутов.

− А как же саин... каждую неделю пользуем. Чтобы не забывались. Баб конечно полегче, − экзекутор указал кивком головы на широкую шлепалку-хлопушку. - Мужиков посолидней.

Солидный впечатлял. Узкая полоса с узелками и свинцовыми пульками.

− Вам старую аль молодую?

− Способную найти общий язык с ребенком. Старуху не надо. И давайте двух.

− Ожидайте.

Первых Колин забраковал. Филло тут же спроворился за следующими.

− Мне не спать! - напомнил унгриец экзекутору.

Взгальная девка, двадцати трех лет, с порога начала ругаться.

− Я жалобу в магистрат напишу. У меня неделя в запасе рассчитаться!

Стимулом скандалить послужили звуки из соседней комнаты.

− Морду не вороти! - под ритмичное скрипение потребовали любви и внимания. - Не под крокодилом.

Звонкий чмок поцелуя. И столь же болезненный всхлип.

− Оставь нас, − попросил Колин экзекутора.

Пригляделся к арестанткам. С девкой все понятно. Время и обстоятельства над ней не властны. Сидение в тюрьме ума не прибавило. Вторая, постарше, в сильно потрепанной одежонке, под глазами круги от скудной кормежки. Пытается держаться и выглядеть достойно.

− Я ищу служанку для девочки десяти лет. Баронессе аф Аранко.

Старшая кивнула - понимаю. Девка покосилась, оценивая конкурентку.

−... Раздевайся, − приказал Колин скандалистке.

− Вот еще! - тут же возмутилась та. - Вам служанка или подстилка требуется?

Колин стукнул в дверь, вызывая Филло.

− Эту забирай.

Девка поздно сообразила, сама себя лишила шанса выйти на свободу, не истратив не гроша.

− Дурища. Че упиралась? - читал наставления, но не злобствовал Филло. - Ну, полежала бы под благородием. Туды что ли лучше?

,,Тудыˮ - соседняя с его комната.

Неудача с упрямой девицей не обескуражила Колина. С самого начало понятно из нее не служанка, а головная боль. Почти вечная.

− Ты.

Женщина спокойно, без дерганий, скинула сюркотт, стащила котт и без напоминаний и принуждений сняла чулки и панти, оставшись обнаженной. Не прикрывалась, не стеснялась, не краснела.

− Повернись.

Ни увечий, ни уродств, ни сыпи, ни болячек.

− Имя?

− Нумия.

− Руки.

Женщина подняла руки вверх. По коже от холода пошли мурашки, соски вспухли маленькими шариками. Красоты и достопримечательности женского тела Колина мало интересовали. Послушание. Готовность выполнять приказы и команды.

− Семья?

− Была. Дочка, муж. Все как у людей.

− Одевайся. Подходишь.

Женщина по своему поняла, кому на самом деле придется служить. Впрочем и не ошиблась.

ˮВозражения?ˮ

ˮНикаких.ˮ

ˮДаже не любопытно?ˮ

ˮЯ здесь одиннадцать месяцев. У меня никого нет помочь.ˮ

Такой диалог мог вполне состояться. Но к чему он? Слова порой излишни.

− Мор? - уже вслух спросил Колин.

− Тоджи, − безразличен ответ. Переболело. Растворилось в безвременье. - Тяжко одной. Продала дом, в город подалась. Думала устроюсь. Лавку купила. Не получилось.

Колин исправно заплатил выставленную за арестантку сумму, накинув сверху штивер. Писарь расстарался и оформил бумаги одним чохом. Выкупную, наемную и жалованную.

− Ежели что..., − подобрел клирик, от принятой щедрости. - Завсегда с уважением.

ˮКанцлер настаивал на двух,ˮ − высматривал унгриец вторую кандидатку. Сам прошелся вдоль решеток и протянутых к нему рук.

− Саин монетку, монетку мне. Хлебца куплю. Хлебца.

− Меня заберите! Все умею!

− Саин все что прикажите. Не пожалеете!

− Дите у меня саин. Помрет здесь без свету!

Та, что заинтересовала, не лезла вперед, жалась в уголку.

ˮНу, надо же! Морская жемчужина среди россыпи речных. И таких тут две. Я и она!ˮ

Унгриец сдержал ухмылку. У арестантки шрам над бровью. Тонкий и короткий. Скорее метка, чем шрам.

ˮСлужить не будет. Подмахивать не станет. В воровки не пойдет,ˮ − отметал Колин малые перспективы заключенной обрести долгожданную свободу.

− А это кто?

− Которая?

− Вон та, со шрамом.

− Йоррун. Акробатка. Из цирка. Хозяин разорился, сбежал. Долг на них повесили. Теперь все туточки обретают. Полгода уже, − охотно пояснил Филло. - Дикая.

− И что? Не объездили?

− Давно бы. Только на нее саин Сейсил заглядывается.

Вопрошающий взгляд унгрийца подвигнул к разъяснениям.

− Рикордер. Он с бейлифом накоротке. Вот и не трогаем от греха подальше. А так ужо бы по разочку прокатились.

− Приведи, посмотрю.

С тюремщиками приятно вести дела. Никаких бюрократических волокит или завышенного мздоимства.

Акробатку Колин смотрел в той же комнате.

− Чем публику забавляла?

− Выездка. Ножи в мишени кидала. Из лука стреляла.

− Ну-ка, − Колин вытянул из рукава альбацету. Ей резать − уметь надо, а уж метнуть - мастерство первейшее.