Дождь в полынной пустоши

Еще во чреве матери роднойОна так выгибалась вверх пиздой,Что их отец ебал одновременно.*Потом обидчик на ней женился.

Сегодня Жимон как никогда настроен укрепить пошатнувшуюся репутацию. Слава дается тяжкими трудами и риском. Разбазаривать её, замиряясь со всякими молокососами, непростительно. Потому желание проткнуть маменькина сынка крепко и непоколебимо. С зарвавшимися выскочками иначе нельзя. Не доходит до них иначе.

Барон провел атакующую связку и контратаковал в темп. Крутанул рондель. В одну сторону, в другую. Собственно, он готов.

Его примеру последовал Юос. Уже потому как повторил прием противника, секунданты сошлись во мнении, сегодня не его день. Впрочем какая разница, за чей счет праздновать победу. За Жимона или Юоса.

— Сходитесь! — призвал секундант, ретируясь в сторонку и уже оттуда крикнул. — За ножи не хвататься!

— Мне и меча хватит! — рыкнул разозленный барон.

Пробная сбивка на твердость руки. Результат Жигмона и озадачил и порадовал.

— Сколько уроков вы взяли у мэтра Жюдо?

— Два? — похвалился Юос.

— Два?!

— Это ни о чем не говорит. Я его лучший ученик! — соврал Юос, скрыть страх и волнения. Мэтр считал его бездарем. Он так и сказал ему на первой из тренировок. А по завершению второй посоветовал заняться плетением.

— Молодой человек, вышивание и вязание это не для вас. Опасно.

— Но я готов и хочу учиться!

— Допускаю, из вашего хотения и выйдет что-то путное. Лет через двадцать. Вы столько проживете?

— Все равно. А денег у меня остаточно.

— Мне совестно у вас их брать…

— На что ты рассчитывал, щенок, затевая ссору? — негодовал Жимон. Соперника беспомощней виконта ему трудно представить.

— Вы вели себя со мной вызывающе, — возмутился Юос и его возмущение едва ли уступало жимоновым чувствам. — И я не затевал с вами ссоры.

Барон провел атаку, чиркнув противника по предплечью. Рана не глубока, но болезненна.

— Я жду извинений.

— Не дождетесь, — упрямился виконт.

Противник легко отбил неуклюжий укол и в последующей связке, с малым разрывом, инкварто и интаглиата, юный Юос получил еще две раны.

— Я превращу тебя в сито!

— Попробуйте! — духарился Юос, но на самом деле чувствовал себя кисло.

Жимону пришла в голову мысль, как подумал, замечательная. И он принялся её воплощать.

— Ой! — отскочил Юос, получив длинную резаную рану на подбородке.

— Я постараюсь не больно.

Жестокая затея изуродовать юнца нравилась Жигмону все больше и больше. Барон нанес противнику раны на лоб и на левую щеку. Останутся шрамы. И украшающими их не назовешь.

Юос отступал, но не сдавался. Виконт был не только безнадежно бездарным фехтовальщиком, но и безнадежным упрямцем. Но в данном случае последнее скорее похвально, чем предосудительно.

В темном небе тянулись тяжелые армады облаков. В нечастые разрывы, луна успевала плеснуть желто-ртутного света на ближайшие крыши и макушки деревьев. С южного угла Разъезда Королевских Пикинеров, оседлав ветер, к месту затянувшейся схватки подбиралось жуткое создание.

— Аааа! — непроизвольно вырвалось у Жимона из глотки. Он единственный находился к чудищу лицом.

Большущие глаза порождения ада пристальны и внимательны. В огромной пасти — клыки. С языка на землю, с воем, изливалась огненная слюна.

— Смотрите! — вскинул меч Жигмон, указывая секундантам на приближающегося монстра.

«Нашел дурака!» — не поддался на уловку Юос и воткнул в замешкавшего противника свой клинок. Позорно! На три пальца! Но напрягся и с усилием протолкнул сталь глубже. До позвоночника.

— Святая Матрона! Спаси и сохрани! — в голос заорали оба секунданта и бросились бежать.

Жимон готов последовать примеру, но в груди немилостиво больно, а ноги сделались соломенными и подломились.

— Мне очень жаль, — ошалело произнес Юос опрокинувшемуся на спину противнику.

На плечо капнул огонь. Юноша испугано задрал голову. Следующая капля выжгла ему глаз…

Сержас считался свободным мастером. Поприще, выбранное им в молодости, людьми осуждалось и законом преследовалось. За все свои проделки он уже полгода разыскивался соглядатаями бейлифа. Человек, обчистивший протоиерейский дом, просто обязан предстать пред строгим судией. По этому пункту у Сержаса противоположное мнение. Но когда, скажите на милость, общество, обремененное имуществом и накоплениями, считалось с чьим-то мнением. Превыше других оно ставило свое, и только свое. Топор или петля Сержасу не грозили. Вор не убийца. Костер тоже. В Господа верует. Но рудники Вьенна столь же вредны для здоровья, как и короткое рандеву с городским палачом. Пожалуй, плаха представлялась более милосердной, нежели житье в сырых шахтах в обнимку с такими же доходягами, как и сам.

Огромная в обхват липа предоставляла вору хорошую возможность оставаться не замеченным. Мимо проходили запоздавшие лавочники, полупьяные подмастерья, разряженные ухажеры. Даже редкие в таком районе драбы! Но спроси кого из них, человека в тени липы они не приметили. И были бы крайне удивлены, укажи им на их неведенье.