Дождь в полынной пустоши

Бережно уложил работу в просторную холщовую сумку и закинул ношу за спину. Поверх надел плащ. Покрутился придавая складкам одежды естественность. Искушению выбраться в окно не поддался. Вышел обычным порядком. Хотя наверное обычнее было бы все-таки в окно.

Уход новика отметили скары. В том, что зеленая молодежь постоянно таскается то во дворец, то из дворца, ничего удивительного и предосудительного. Тем более ночное времяпрепровождение не регламентировано ни церемониалом, ни правилами поведения. Ограничение одно, кого не знают, без дозволения и веской причины не впускать.

— В Свиристелку? — позавидовал скучавший Вигг. Скара откровенно тяготила караульная служба. Во дворце для него, как в клетке.

— Эээээ…, — замешкался с ответом унгриец, лишний раз не придумывать.

— Лучше в Рыбный Пирог, — порекомендовал молодой скар. — Веселей, — и покосился на напарника, — И старичья меньше.

Флёгге, он рядом. Старичью нет и тридцати.

— А здешние чего? Не дают? — подключился к разговору Галчонок. Ему тоже тошно в карауле.

— Дорого просят, — привел серьезный довод Колин не связываться с обитательницами Серебряного дворца.

— А ты по любви, — заржал Вигг, выпуская унгрийца в ночь.

Скорый марш по темным пустым улицам не вызвал задержек. Лишь в одном из темных переходов не пройти. Его предупредили.

— Тесно тута.

Приятели пользовали шлюху с двух сторон. Шлюха давилась и закашливалась.

Садик обители кармелитов хорош посадками можжевельника, за которым Колин и укрылся. Полчаса ушло расправить и снарядить цилиндр, зажечь масло в плошке. Огонь быстро наполнил объем теплым воздухом. Придерживая готового взмыть вверх ночного летуна, Колин выждал момент, оценивая силу и направление ветра. Отпустив, наблюдал траекторию полета. Болтая бородкой, огнеглазое чудище, совершив замысловатый пируэт, отправилось знакомиться с обитателями окрестностей.

Жимон аф Борк не боялся смерти. Плевать на смерть, когда задета не чья-то, а его честь. За оскорбления барон взыскивал по полной. Именно сейчас он взыскивать и настраивался, горяча гневливость разминкой кисти, локтя и плеча. Покорный его воле бастард подвывая, рубил ночной воздух на доли и порции. Отлично! Рваным темпом скользящих шагов проверил неровности площадки. Потом не смотреть под ноги. Слева небольшая лужа, справа торчит острый булыжник. Прямо — грязь в колдобине. Превосходно!

Противник Борка — молоденький и безусый виконт Юос аф Керзи, готовился провести свой первый значимый поединок и потому лихорадочно припоминал благородную науку благородного владения благородным мечом. По странности на ум приходили не уроки мэтра Жюдо, а молитвы заученные в детстве. Пропали из памяти и советы бывалых товарищей. Не считать же за оные «перенести вес на опорную ногу» или «встать в полуоборот». А как еще прикажите встать? На четвереньки?

«Да, он меня даже не коснется! Не позволю!» — обещал или обманывался Юос, пытаясь совладать с дрожь в руках. На трясущиеся колени виконт не обращал внимания.

«Побеждает не сталь, но дух!» — великая военная мудрость. Их много. Это, безусловно, одна из величайших. Виконт жадно втянул воздух. Мудрость дрожь не уняла, но безжалостно рисовала жуткие сцены его преждевременной кончины. Не посрамление в схватке, а тяжкую смертушку. Торжествующий противник отсекал ему нос, уши, грязными пальцами выковыривал из-за зубов дурной язык, отрезать под корень. От подобных фантасмагорий становилось сухо во рту и потно спине. Сейчас Юос понимал, что наговорил много вздорного и лучше бы повиниться. Но как к тому отнесутся свидетели ссоры? Конечно, плохо! Драки не получиться, никто никого не прирежет. Разочаровывать людей последнее дело. Разочаровывать не хотелось, но очень хотелось помочиться. Согласно правилу, любая попытка покинуть площадку проведения поединка, объявлялась бегством.

— Саины? — обратился к обоим сразу секундант Борка. — Если ли у вас намерения разойтись миром?

— Нет у меня таких намерений! — наотрез отказался Жимон.

— М… д…р…мс…, — постарался придать твердости голосу Юос. Трясущаяся челюсть отклацала большую часть гласных.

— Тогда не стоит терять время, — это уже Дежере, его сторонник. — Дождь пойдет, — и глянув куда-то ввысь, уточнил. — А то и снег.

— Бой до крови? До признания поражения? До смерти? — перечислил секундант Борка варианты исхода поединка.

— До смерти! — дружно прорычали соперники.

Жимон имел опыт подобных сходок. Не великий, но все же. В шести вышел победителем, что принесло ему славу мастера клинка. В одном случае разошелся с миром, довольно-таки редко бываемое событие. И еще одна схватка завершилась позорным поражением. Мертвецки пьян, вставая в позицию, он споткнулся, упал и не смог подняться. На требование оппонировать, ответил басовитым храпом. Его противник, лишенный мишени тыкать мечом, ушел, распевая похабщину. О Жимоновой сводной сестре, Клерисс.

— Она — отроду шлюха, несомненно: