Доживем до понедельника. Ключ без права передачи

У Натальи Сергеевны был такой растерянный взгляд, что Света Демидова сразу поспешила на помощь:

— Врут, наверно! Не верьте, Наталья Сергеевна, это все сплетни!..

* * *

Из кабинета директора школы вышли Мельников и Генка. Молча стали подниматься по лестнице.

Илья Семенович оглянулся: за ними возникла Светлана Михайловна, кашляя и брезгливо держа поодаль от себя сигарету.

— Иди в класс, я сказал! — сердито шикнул Мельников на Генку, а сам спустился. Увидев его рядом с собой, Светлана Михайловна снова захлебнулась кашлем.

— Вы зажгли фильтр, надо с другого конца, — сказал Илья Семенович и протянул ей пачку болгарских «Интер».

Светлана Михайловна не взяла. Измененным, низким голосом проговорила:

— Ну, спасибо, Илья Семеныч! Хороший подарочек… Вы сделали из меня посмешище! Вам надо, чтобы я ушла из школы?

— Светлана Михайловна…

— Им отдаешь все до капли, а они…

— Что у нас есть, чтоб отдать, — вот вопрос… Послушайте! Вы учитель словесности. Вам ученик стихи написал. Это хорошо, а не плохо, — сказал он так, словно ей было пять лет и она плохо слышала после свинки.

— Ну не надо так! Я еще в своем уме, — вспылила она. — «Дураки остались в дураках», — он пишет. Это кто?

Вопрос был задан слишком в лоб, и Мельников затруднился.

— Боюсь, что в данном случае это и впрямь мы с вами… Но если он не прав, у нас еще есть время доказать, что мы лучше, чем о нас думают, — сказал он тихо, простодушно и печально, с интеллигентским чувством какой-то несуществующей вины…

— Кому это я должна доказывать?! — опять вскинулась Светлана Михайловна, багровея.

— Им! Каждый день. Каждый урок, — в том же тоне проговорил Мельников. — А если не можем, так давайте заниматься другим ремеслом. Где брак дешевле обходится… Извините, Светлана Михайловна. Меня ждут.

(Почему возможно такое? Люди проводят бок о бок долгие годы, а потом узнают: несовместимо то главное, что у них за душой, причем — в крайней, во взрывоопасной степени!.. Узнают они это почему-то в день рождения или под Новый год!.. В таком конфликте, которому теперь тлеть и вспыхивать и снова тлеть, никогда уже не потухая…)

Он уже поднимался по лестнице, когда она тихо спросила, не в силах проглотить сухую кость обиды:

— За что вы меня ненавидите?

— Да не вас, — досадливо поморщился он. — Как вам объяснить, чтобы вы поняли?..

— Для этого надо иметь сердце, — сказала она горько.

Мельников приподнял плечи, секунду помедлил и стал решительно подниматься. Сверху, облокотясь на перила, глядел спасенный — до ближайшего педсовета! — Генка Шестопал…

…В класс они вошли все-таки вместе — Генка и Мельников.

Стоило Генке сесть на место, расстегнуть портфель, как к нему потянулись руки для пожатия, зашелестел шепот: «Ну что было-то?» — но Генка не мог сейчас отвечать. На Илью Семеновича класс смотрел теперь восхищенно. Наташа вернулась за последнюю парту.

— Урок прошел удивительно плодотворно, — усмехнулся Мельников устало. — Дома прочтете о Декабрьском вооруженном восстании. Все…

А вот и звонок; иногда у звонка в школе — привкус и смысл театрального эффекта. Сейчас — эффекта неслабого!

— Всевозможных вам благополучий…

Девятый «В» смотрел на него с небывалой сосредоточенностью. Мертвая стояла тишина. И у Наташи в глазах — испуг…

— Сидят как приклеенные… — отметил Илья Семенович. — Итак, до понедельника. И постарайтесь за это время не сжечь школу, — быстро взглянул Мельников на Генку и захлопнул журнал. — Все свободны!

Облегченно вздыхают ребята. И спешат убраться в коридор, оставить их наедине — а чем еще отблагодарить Мельникова за испытанное сегодня наслаждение справедливостью? Тех, кто не сразу это смекнул, подгоняли сознательные: живей, мол, тут не до вас…

Мельников и Наташа вдвоем. Без особых предисловий вынул он из внутреннего кармана тот листок, который мы уже видели у него в руках, и сказал:

— Наташа! Отбил… Хотите послушать?

Да, она хотела…

Это не вранье, не небылица:Видели другие, видел я,Как в ручную глупую синицуПревратить пытались журавля…Чтоб ему не видеть синей далиИ не отрываться от земли,Грубо журавля окольцевалиИ в журнал отметку занесли!Спрятали в шкафу, связали крыльяБелой птице счастья моего,Чтоб она дышала теплой пыльюИ не замышляла ничего…

Но недаром птичка в небе крепла!Дураки остались в дураках…Сломанная клетка…Кучка пепла…А журавлик — снова в облаках!

— А знаете, что он написал в этом сочинении?

— Откуда? Из кучки пепла? — засмеялся Мельников.

— А вот я знаю. Случайно. Он написал: «Счастье — это когда тебя понимают».

— И все?

— И все!

Неловко было им оставаться дольше в пустом классе под охраной таких и стольких «заинтересованных лиц».

Мельников с силой открыл дверь.