Драгоценность черного дракона (СИ)

- Все хорошо. Пока все ещё хорошо, — наконец негромко ответил Гирьен, — но я запомню… спасибо. Вставай, и пойдем, я кое-что тебе покажу. У нас не так много времени, а дел хватает. Если ты проведешь здесь слишком много времени и выберешься живой… словом, думаю, тебе не нужны лишние вопросы со стороны дознавателей, — последние слова он почти прошипел.

Впрочем, призрак алькона все-таки подождал, пока она поест и приведет себя в порядок — и одарил напоследок каким-то щекочущим тело заклинанием, пробормотав, что простуда сейчас была бы некстати. Передвигались они дальше по дворцу довольно быстро — словно Гирьен умел сокращать как-то путь. Мелькнула пара коридоров, разом пропали окна, повеяло сухой прохладой — и вот они уже возле высоких массивных дверей со знакомо-вырезанным гербом.

Ярко-ярко сверкнул призрачный медальон на теле сопровождающего — и огромные двери беззвучно распахнулись. Наверное, раньше бы она уже прыгала от счастья, не в силах отвести глаз от расстилающихся вокруг сокровищ. Чего здесь только не было — и сундуки, набитые монетами, и россыпь драгоценных камней, и сверкающие драгоценные изделия из более не существующих магических металлов и прочих ингредиентов. Полный доспех из чешуи арранского черного дракона, ныне считающегося вымершим… Мечи, шпаги, даги, пояса с метательным оружием.

Про бриллианты, рубины, алмазы и говорить не приходилось — все было ясно и так. Здесь хватило бы сокровищ скупить половину мира, но призрак уже манил дальше — туда, где виднелись запечатанные двери, буквально искрящие от заклятий.

- Надеюсь, ты уже привыкла к потрясениям, — по его губам скользнула странная, слишком горькая ухмылка.

Эти двери распахнулись при прикосновении сопровождающего так же бесшумно, как и предыдущие. Помещение было гораздо меньше — здесь, по крайней мере, сразу был виден его конец, но то, что здесь хранилось…

Это уже не сокровища баснословной стоимости — это то, за что правитель любого государства убьет, не задумываясь. Артефакты власти, силы, подчинения, защиты. Уникальные по своей древности и происхождению. Даже она, почти ничего толком не знающая о магии, ощущала их силу… странно, но как что-то родное, близкое, почти родственное. Они пели. Роскошные короны на подушечках из бархата, оружие на специальных стойках, разложенные по отдельным полочкам кольца, браслеты, женские диадемы и кинжалы. Только все это стало как-то разом неинтересно.

В комнате было ещё кое-что — у дальней стены стоял гроб, похожий больше на произведение искусства, почти что усыпальницу. Она подошла на занемевших ногах, спотыкаясь и чуть не падая — уже чувствовала, что здесь увидит. И оказалась права. Он и правда был здесь — насмешливый, пугающий, странный, но внимательный к ней дух. Вернее, здесь лежало его тело, укутанное в покрывало из темно-синих диких роз. Огненно-рыжие волосы разметались по его последнему ложу, глаза были закрыты — зажмурены словно в муке, изломаны рыжие брови, приоткрыт в крике рот. Он был бледен до прозрачности — но все же эта красота ударяла под дых также сильно, а, быть может, ещё сильнее, чем в призрачном виде.

- Я был тогда очень молод, но уже назревала война, — тихий голос за спиной заставил чуть вздрогнуть, положив руки на край усыпальницы, — у нас есть такой обычай, с древних времен — у каждого города нашего народа должен быть Хранитель. Он направляет потоки силы, узнает первым о всех происшествиях, выстраивает защиту, заботится о нуждах. Но даже тело бессмертного алькона не способно вместить такое количество энергии — поэтому, на время нашего служения мы покидаем тело и становимся духами. Вернуться назад… да, возвращались не все. Кто-то просто привыкал жить духом, кого-то не смогли дозваться, кого-то просто некому было звать назад. Но самое главное другое — у духа должна быть привязка к земле. То, что не даст забыть о своем теле, о смертной жизни. Обычно это тот, кого он любит — но родители не подходят. Брат-сестра, или возлюбленная…

Тихий неслышный вздох. А она, не отрываясь, смотрела на искаженное мукой лицо, и не чувствовала, как по щекам катятся слезы — не злые слезы ненависти, а слезы сопереживания, слезы утраты, от которых в душе что-то скреблось противно, ныло, царапалось сквозь выстроенную корку безразличия. Она уже подозревала, чем закончится этот рассказ.

- Её звали Анаи-рэ. Знатна, умна, изысканно-красива и изящна. Я был счастлив до безумия, когда она обратила свой взгляд на меня. Никогда в жизни я ещё так не ошибалссс-ся, — лицо духа исказилось от злобы, — ей нужно было мое положение. Власть. Богатства. Сила. Все, чего временно лишается тот, кто становится Душой Города. А выбор, вскоре после нашей помолвки, пал на меня. Это честь, от которой нельзя отказаться, — тонкие пальцы призрака сжались в кулак.

- Ты и не стал отказываться… — ничего естественнее этого «ты» сейчас просто не существовало.