Дракон, чудо для Лауры

— Только не в пользу нойе. Он даже заговорить первым не может. Теперь я вспомнил, семь лет назад, Агат, воин Фиолетовых, был изгнан из племени, — жрец пригладил волосы и с приязнью улыбнулся молчаливому воину. — Как жилось?

У Фиолетового оказался приятный бархатистый голос.

— Скучно. В лесу мне было одиноко, а в городе и подавно. Думал найти достойное занятие в армии, но и здесь все люди неправильные. Надеялся, может Господин примет меня обратно? Вне народа мне жизни нет.

Он смотрел на Дракона с надеждой. С той же потаённой, немного восторженной и хрупкой надеждой на чудо, что таилась во взглядах всех нойе.

— А вы почему пришли? — поинтересовалась ЛАура, обращаясь к Зелёным.

Прежде чем отвечать Шого взглядом попросил у жреца разрешения.

— Мы знали о переселении, когда решили вернуться сюда. И понимали, что к храму уже не успеем… — нойе незаметно вздохнул, — думали украсть транспорт, но сейчас в лагере нет ничего подходящего. У нас осталась одна надежда…

И он выжидательно уставился на Дракона.

Ящер, не мигая, смотрел на него. Многозначительная пауза затянулось, но никто из людей не решался разрушить хрупкую тишину. Даже у генерала хватило такта промолчать.

Дракон моргнул, безразлично зевнул, встряхнулся, шурша гребнями и отвернулся от нойе. Лицо Шого разочарованно вытянулось, его товарищи тоже выглядели огорчёнными. ЛАуре даже стало их жалко. Нойе поставили на карту свою жизнь, рискнув ответить на призыв своего Господина. Их верность, на взгляд девушки, заслуживала внимания. Но вмешиваться она не стала, чувствуя в ящере закипающие пузырьки смеха. Точно он собирался здорово позабавиться за чужой счёт.

Через точно отмеренный промежуток молчания ящер повернулся. Нойе немедленно выпрямились, как на параде, не отводя глаз от своего непостоянного божества.

— У вас пятнадцать минут на сборы, — он щёлкнул зубами. — Сейчас!!!

Не мешкая, нойе бросились врассыпную, и только Фиолетовый задержался, с какой-то непонятной тоской глядя вслед разбежавшимся сородичам.

— Эй! — воин стремительно обернулся на крик жреца. — Лови!

Шуршащёй молнией через разделявшее их пространство пронёсся игрушечный топорик, весело сверкающий сталью. По крайней мере дюжине человек показалось, что он летит точно в их сторону, толпа шарахнулась, сминаясь и падая, а воин лениво протянул руку и вынул топор из воздуха.

— Если тебя не примут обратно в племя, то мне необходим новый помощник, — сказал жрец, и просиявший нойе умчался прочь так быстро, что только трава не загорелась.

Девушка тронула жреца за локоть.

— Откуда ты его знаешь?

— Жрец обязан знать свой народ, если не по имени, то в лицо уж точно. Хотя я в то время был лишь послушником в храме, но Агата запомнил. Я всегда считал решение об изгнании слишком суровым.

К его словам, тихим, но внятным, прислушивались с интересом. Особенно старался всё расслышать Дарки.

— Изгнание? — уточнила ЛАура, — что это значит?

— Это значит, что за прошедшие семь лет я был первым из народа, кто заговорил с ним. Сам он не имел права начать разговор ни с кем из народа. Как понимаешь, обвинения в шпионаже более чем беспочвенны.

Девушка приумолкла, поражённая безмерностью одиночества, обрушившегося на незнакомого ей Фиолетового. Когда рядом нет друга, нет надежды на возвращение — ей в приюте было легче. Как он сказал? «и здесь все люди неправильные…»

— За что его изгнали?

— За глупость. В ловушку, сделанную им, попались дети. Двое погибли, троих ранило.

— Да что ж тут такого?! — в голосе Дарки чувствовалась насмешка, — если вы так помешаны на идее выживания сильнейшего?

Жрец грустно посмотрел ему в глаза и лейтенант смутился.

— Дети не должны попадаться в ловушку для взрослых. И не должны гибнуть по вине воина. Сам я посчитал тогда изгнание чрезмерным наказанием, тем более, что один из погибших был его сыном. Первенцем. Но тогда изменить решение старейшин было не в моей власти.

Дракон нетерпеливо ожидал возвращения верных ему нойе, рассеянно напевая и даже притоптывая в такт. В противоположность его безмятежности, ЛАура ощущала рост напряжения среди людей. Они ещё не решались напасть, но даже выдержанный капитан патрульного крейсера начинал проявлять все признаки нетерпения. Он, не скрываясь, поглядывал на часы, хмурил брови, многозначительно покашливал и со скрипом раскачивался на складном стуле.

Наконец ящер соизволил обратить на него внимание.

— На вашем месте я немедленно начал бы эвакуацию. Вы сможете свернуть лагерь за восемь часов?

— Да, — неуверенно ответил патрульный.

— Землетрясение начнется за десять минут до полуночи по времени храма. Тряхнёт здорово, но континент уцелеет — такого прокола я больше не допущу.

— Ты утопил континент? — сурово сдвинув брови, поинтересовалась ЛАура.

— Да, Лантию. Правда это произошло не в один момент, большая часть населения успела смыться. В конце концов Лантия был морским государством. Но всё равно стыдно, эдакий недосмотр.

Стыдящимся, или испытывающим вину ящер не выглядел. ЛАура уже достаточно хорошо изучила его. Скорее безразличным, и капитан принял это к сведению, яростно нашёптывая что-то в рацию.