Дракон-убийца

– Конечно… И прошу вас, инспектор, хватит. Парочка вопросов давно кончилась, а я чувствую себя отвратительно.

– Еще минута – и вы свободны. Не говорил ли Берни, что должен с кем-то встретиться, куда-то выйти, или…

– Нет.

– Может, у него были какие-нибудь неприятности?

– Не могу сказать. Если и были, то мне о них ничего не известно. Когда речь заходила о делах, Берни становился очень скрытным.

– Даже с вами?

– Со мной – в первую очередь. Он любил повторять, что чем меньше я знаю, тем ему спокойнее.

– Кто бы хотел его убить, Марсия? – неожиданно спросил Эллери.

Похоже, она вообще забыла о Квине-младшем и теперь вздрогнула просто от неожиданности.

– Не знаю, Эллери! Клянусь тебе!

Может, карточные долги? – высказал предположение инспектор Квин. – Или ссора с каким-то компаньоном?

Она покачала головой.

– Я действительно не в курсе, инспектор.

– Неужели и приблизительно не представляете?

– Нет.

– Ладно, миссис Фолке. Вели, проводите ее домой. Минуточку, доктор! – Он оттянул молодого врача в сторону. Эллери поплелся вслед за ними. – Ну, что скажете?

– Смерть наступила примерно в два, плюс-минус полчаса.

Могла ли причиной смерти стать не ножевая рана, а что-то другое?

– А вы видели его живот? – в свою очередь спросил врач. – Конечно, полная уверенность появится только после вскрытия.

– Что еще?

– Ничего. А у вас?

– Тоже. По-моему, док, мы не найдем здесь даже сломанной травинки. Преступник, действующий настолько хладнокровно, что даже не боится бросать нож на труп, вряд ли потеряет на обратном пути портсигар со своей монограммой.

– Порядок? – спросил сержант Вели.

Инспектор кивнул, и Вели потащился провожать вдову домой. Молодой врач кивнул обоим и тоже затрусил прочь.

Помолчав немного, Эллери сказал:

– Лгала так уверенно, будто заранее свою роль выучила.

– Это с чьей точки зрения? С твоей? С объективной? Или просто с мужской? – осведомился отец.

– Но я же твой сын. А ты ей не поверил.

– Я же молчу. Впрочем, она, конечно, что-то знает.

– Ну вот, разные поколения и пришли к соглашению. Из чего вы это заключили, инспектор Квин?

Марсия относится к той категории женщин, которые обязательно должны быть в курсе дел своего супруга. Она набралась опыта в Лас-Вегасе, хорошо изучила таких людей и наверняка старалась присматривать за Фолксом.

– То же самое подумал и я. Непонятно только, почему Марсия вышла за него замуж. – Эллери посмотрел вслед удаляющейся паре. – Разве тут можно говорить о любви?

– В этой области я плоховато разбираюсь. Когда-то ориентировался, но сейчас ничего не помню.

– Я бы последил за ней, отец.

– Вели уже получил такой приказ. Нам будет известно каждое ее движение.

– А как насчет Одри, Элис и Марша?

– Их алиби скоро проверят. – Инспектор передернул плечами. – Я замерз и устал, мальчик. Старею, наверное.

– Он спал только два часа, а теперь заявляет, что устал и замерз! – возвестил Эллери на весь Центральный парк. – Да, старость – не радость! Поехали, отец, я отвезу тебя домой и уложу в постель.

– А горячего грогу приготовишь? – спросил инспектор с надеждой в голосе.

– Да, и приготовлю горячего грогу.

В пятницу утром результаты вскрытия уже лежали на столе инспектора, а к вечеру того же дня были проверены алиби основных подозреваемых. Одри Уэстон получила какую-то роль в шоу на Бродвее и весь четверг зубрила дома в одиночестве пять страниц текста. Естественно, свидетелей она не имела. Элис Тирни, как выяснилось, была в четверг в Нью-Йорке, а не в Брайтсвилле. Прилетела туда днем и устроилась в одном из центральных отелей. По ее словам, она приехала поговорить с Элом Маршем о завещании Джонни Бенедикта. «Поездка меня очень утомила, – зафиксировали в протоколе, – и поэтому я рано легла спать». Элис пыталась дозвониться Маршу сразу по прибытии (ее телефонный звонок был зарегистрирован в отеле. Эстебан тоже это подтвердил). Но успеха не добилась. Марш в четверг вечером отправился развлекаться. (В отчете указано, что он был в плохом настроении.) Его сопровождала девица из шоу, которая в свое время со страниц журнала «Плейбой» начала подниматься все выше и выше, пока не превратилась в подружку миллионеров. Правда, скитаясь по ночным ресторанам, она оставила Марша одного из-за некоего итальянского продюсера, бесцеремонно встрявшего между ними в дискотеке, пользующейся дурной славой. О подробностях писали все утренние газеты. Если верить им, то дальше Марш путешествовал в одиночестве. Остаток ночи он и сам плохо помнил. Эстебан уложил его в постель около трех часов утра. Попытка проследить его путь по барам и ресторанам Манхэттена закончилась провалом.

– Совсем как в одной из твоих книг, – прогнусавил инспектор Квин. – Хотя бы у кого-то твердое алиби было, так нет же, черт возьми! Фолкса убили между половиной второго и половиной третьего, и ни один из троих не может доказать, что был именно там, где говорит. Наверное, ты прав, Эллери.

– В чем? Я не помню ничего особенного из своих слов.

– Да в том, что убийство Фолкса не имеет никакого отношения к преступлению в Брайтсвилле.

– Чепуха!

– Ты же сам заявлял…