Дракон в свете луны

– Это ты меня вынуждаешь, – отрезала Йонг. Чунсок подавился воздухом, зашуршали мелкие камни у него под дрожащими ногами. Йонг продолжила, прерываясь на каждый болезненный рваный вдох: – Ты его Первый Коготь, должен поддерживать его слова действиями, но твои собственные желания вредят общему делу. Ты не нанимался мне в няньки? Я и не просила. Но твой капитан дал мне слово.

Юна прижала руки к лицу и качала головой, Чунсок смотрел на Йонг так, словно в любую секунду мог броситься на неё с мечом и перерезать горло. О возможной гибели Йонг сейчас не думала. Сознание утекало сквозь выстроенную внутри защиту, рушило её стены, и она могла бы заплакать, но не было сил.

– Вы не имеете ни малейшего понятия, – засипел Чунсок, – как важен наш капитан для этой страны. И как неважны для неё вы.

– Я в курсе, – отозвалась Йонг. Силуэты Чунсока и Юны растекались перед глазами мутными оранжевыми пятнами на фоне тёмно-синего неба. – Я здесь никто, капля в чужом океане. Так почему бы не избавиться от меня прямо сейчас, а? Убей меня, пуримгарра, Первый Коготь Дракона.

Она не заметила, как удивление заморозило лицо Чунсока, как ахнула Юна.

– Убей меня, – повторила Йонг, – и прекрати свои страдания. Раз видеть меня тебе так не нравится.

– Вы не боитесь, что я исполню вашу же волю? – спросил Чунсок. Юна ойкнула и опустилась между ним и Йонг.

– Пуримгарра, не нужно этого!

– Боюсь, – согласилась Йонг, не услышав Юну вовсе. – Я не хочу умирать и хочу вернуться домой. Но я не могу защитить себя, ты прав, я слаба и беспомощна, и, если ты сейчас захочешь убить меня, я не смогу защититься.

– Тогда почему…

– Ты говоришь, я угрожаю всем вам. Чем может грозить целому лагерю опытных воинов одна слабая девчонка, я не знаю. Но раз Первый Коготь меня боится, видно, дело серьёзное.

Чунсок скрипнул зубами, потом выругался. Йонг могла бы записать себе победу в словесных дебатах, но была слишком занята тем, что цеплялась за остатки сознания всеми силами, которые ещё теплились в ней. Разум утекал в небытие.

– Похоже, тебе придётся заделаться ещё и доктором, Первый Коготь Дракона, – промямлила Йонг, падая вперёд на Юну. – Кажется, мне нужна помощь…

* * *

Следующие несколько дней Йонг просыпалась и засыпала, просыпалась и засыпала, и всё это время мир перед глазами вертелся и прыгал из стороны в сторону, а горы мешались с землёй, и голоса людей втаптывались в землю их же шагами. Иногда мир замирал: Йонг уговаривали попить воды и оборачивали горящий лоб мокрой тряпкой, пахнущей травами, – нос раздирал запах имбиря и жжёного дерева. Она бормотала то ли слова благодарности, то ли проклятья, и снова проваливалась в лихорадочный сон.

В какой-то момент ей почудилось, что она летит: волосы трепал ветер и успокаивал пылающую голову, ладони касались шершавой чешуи, жар которой выпаривал с кожи пот, и воздух пах пеплом и гарью, а ещё чем-то нежным, пробивающимся сквозь затхлые запахи.

Цветущей сливой.

Когда Йонг очнулась, этот запах уже испарился, но она помнила его в остаточном после лихорадки видении: ускользающий аромат, затхлый и свежий одновременно. Словно горело цветущее дерево.

Она лежала в деревянном доме с низкой соломенной крышей, её накрывало пуховое одеяло, под головой была подушка, набитая рисовым зерном, под спиной – тонкий матрас. На мгновение Йонг подумала, что вернулась к себе, а соломенная крыша ей чудится.

На улице мерно стучал топор, откуда-то издалека раздавались приглушённые голоса – крики и снова стук, какой-то бытовой, но непривычный шум. Не гудели машины, не тараторил диктор в утренней передаче, не звучала подборка лучших песен из супермаркета на углу.

Йонг всё ещё пребывала в чужом ей мире.

– Чунсок просил привести юджон-ёнг в деревню, когда она придёт в себя, – зазвенел незнакомый голос прямо за стеной дома. Лёгкие шаги замерли напротив закрытого окна. – Он собирается рассказать о ней остальным, будет неудобно, если она останется в стороне.

– Но ты сказал, что она ещё слаба, – запротестовал Вонбин.

– Да, сказал и от своих слов не отказываюсь, – подтвердил незнакомец. – Но это единогласное решение всей Лапы Дракона. Я с ним согласен тоже. Накорми её и приведи, я послежу за ней.

Загремела посуда, Вонбин ойкнул и несколько раз выругался – незнакомыми, жёсткими словами, которые прозвучали словно раскаты грома или катящиеся по склону горы камни. Йонг решила, что лежать и слушать о себе сплетни – это пустая трата времени, и потому выползла из-под тёплого одеяла. Она была одета в знакомую ей турумаги, но всё равно даже на спёртом, пахнущем по́том воздухе её сперва пробрал озноб, а потом сковало от холода.

Где это она? Как давно здесь находится?