Дракон Золотого Руна

– К дверям – и ни одной души сюда не пропускать! – Я прогнал Клауса с близнецами, накапал себе арманьяка, тяпнул рюмку и ткнул пальцем в медикуса: – А ты, lepila, молись и говори!!!

– Значит, попробовал я на нем один рецепт, на диво развязывающий языки. Он разум в полное расстройство приводит. Правда, микстура пока непроверенная… Была непроверенная. Кто же знал, что у него сердечко слабоватое…

– Короче.

– Он успел сказать, что его отправили убить великого грешника, еретика, нечестивца и бастарда, врага короны франков по имени Жан д’Арманьяк, скрывающегося под именем барона ван Гуттена… – быстро отбарабанил лекарь, усмотрев у меня в глазах нехорошие для него сигналы.

Вот те раз…

– Кто отправил? – Я умудрился сохранить спокойную физиономию, нащупал флягу и тяпнул жгучего пойла прямо из горла.

– Тут надо начать издалека… – Медикус красноречиво глянул на фляжку, ничего в ответ не дождался и продолжил: – Значица, звали нашего убивцу Рене Форсаж. Он бывший наемник, последнее время подвизавшийся десятником при роте городской стражи в Руане. Похоже, парень был очень верующим, фактически фанатиком…

Еврей сделал паузу, проверяя, как я среагирую на подобную формулировку.

– Продолжай.

– Так вот, около полугода назад он спутался с одним проповедником, стал ярым его почитателем, а потом вообще бросил службу и отправился с ним странствовать. Сколько и где, неизвестно – тут он путается: видимо, сей проповедник пичкал его питьем постоянно, держа в зависимости от себя. Кстати, не только его, были и есть еще адепты…

– Стой. Что за питье? Как такое возможно? – перебил я еврея.

Ну право дело, Средневековье на дворе, какое на хрен психопрограммирование?

– Подобное возможно, – признался медикус. – Сие пакостное искусство пришло из Палестины, а переняли его тамплиеры. Поговаривают, что они вели дела с самим Хасаном аль Саббахом, тем самым Великим Старцем Горы, хозяином хашшашинов. Как видите, получается, что вместе с тамплиерами оно не пропало.

– Ты-то откуда про это знаешь? – Я поколебался и все-таки накапал медикусу арманьяка.

– Читал, – кротко ответил Самуил. – Учитель мой…

– Говори.

– Учитель мой, почтенный Иегуда, владел многими тайными знаниями. Только это…

– …для меня не имеет никакого значения, – продолжил я за него. – Давай дальше…

– Так вот, как он попал в Нант, убийца сказать не смог, но он твердо знал, что искомый Арманьяк находится именно на этом судне.

– Описал своего хозяина?

– Да, описал. Высокий худой мужчина с узкими губами, редкими волосами, крючковатым носом и жутким шрамом на горле, который он постоянно прикрывает шарфом. Называет себя отцом Иаковом.

– Понятно… – Я на секунду прикрыл глаза, представляя себе этого человека – и сразу их открыл от ужаса.

Перед глазами явилось видение… Твою же мать!!! Видение Гийома де Монфокона!!! Да как такое может быть?! Черт! Черт! Мне же Базиль говорил, что так и не смог найти могилу этого ублюдка… Зараза, он же знает, что я ван Гуттен, значит, и месторасположение моего замка для него не тайна. А там Матильда и детки!!!

– Господин? – Самуил осторожно прикоснулся ко мне. – Вам плохо? Может, примете питье?

– Иди к черту! – Я внутренне собрался. – Итак, я услышал тебя, лекарь. Поступим следующим образом… Аскенс либо кто другой при допросе слышали сии сведения?

– Нет… – Самуил побледнел, увидев, как я взялся за дагу. – Только я, но…

– Я могу убить тебя… – Дага, звякнув, легла на стол. – Ибо ты невольно стал обладателем смертельной тайны…

Мой взляд остановился на лекаре.

– И я это сделаю, если…

– Господин! – Самуил торжественно стал на колени. – Клянусь именем Господа своего, и пусть кара падет на весь мой род, если я нарушу ее. Господин, поверьте мне, вы мне стали отцом, и я скорее откушу себе язык, чем предам вас.

Я, немного размышляя, помедлил. Как бы по ходу развития пьесы, Самуила следует отправить на тот свет. Никто и слова не скажет в осуждение подобного поступка. Хозяин, господин и благодетель, так решил – значит, так надо. А с другой стороны… похоже, моя тайна уже прикрыта легонькой ширмочкой, которая совсем ничего не скрывает. Да и убить этого человека мне будет чрезвычайно трудно. Не физически, а морально. Сжился уже, привык, ближайшим соратником считаю. Ну что же… Так тому и быть… будем надеяться, что ума у него хватит держать язык за зубами.

– Ладно, лекарь… живи. Передай мое приказание сниматься с якоря, а сам вернись. Я с тобой еще не договорил.

Глава 29

– Болит? – Я прикоснулся к повязке на ручке Лидии.

– Не-а… – Девчонка сладко потянулась и состроила скорбное личико. – Жалко, шрам останется.

– Мелочь.

– Ну да… – Лидка прильнула ко мне всем телом. – Если вы, господин, говорите, что ерунда, так оно и есть.

– Не подлизывайся.

– Я самую чуточку… – лукаво улыбнулась девушка. – Самую малость…

Раздался деликатный стук в дверь.

– Кто?

– Господин шаутбенахт, – донесся из-за двери голос Веренвена, – мы в трех часах хода от Гуттена. Приказывали доложиться, значица…

– Добро.