Драконье лето

Из-за мыса показалась белая лошадь с разметавшейся гривой. Длинные косы всадницы развевались как флаг.

Эйлин соскочила с лошади прямо в воду. Подол серого платья вмиг потемнел, и волшебница приподняла юбку. Сначала до лодыжек, потом до середины икр, до колен… Ветер играл темными волосами, в зеркальных глазах плескалось море.

Когда вода достигла бедер чародейки, я почувствовала, что мужчины рядом думают о чем угодно, только не о Драконлор.

Эйлин, кажется, тоже это заметила. Волшебница с улыбкой подняла голову и посмотрела на нас. Поднесла палец к губам, вытянула руку – и на ладони расцвела огненная роза.

Я приоткрыла рот. Пришло время, когда вода не мешает огню?

– Если вода не коснулась рук и лица, у мага есть несколько секунд, но… – голос Далена оборвался. – Эйлин, это чудо или совпадение?

Она улыбалась.

– Неужели это все ты? – почти с восхищением спросил Анри де Верг, толкая Квентина. – Парень, ты так затмишь славу Первого!

Квентин покачал головой.

– Мне кажется, это прощальный подарок, – мягко произнес он. – Я должен был увидеть, какими вы станете.

– Я не могла не попрощаться, – призналась Эйлин. – Квентин, ваши вещи… медальон, тетради…

– Если Лин они не понадобятся, пусть хранятся у вас с Эриком, – ответил Квентин. – Там же, где и Драконлор.

– Я как раз собиралась в Темь, – кивнула Эйлин.

– Ты вернешься? – окликнул ее Дален.

– Да, но позже – и, возможно, не одна.

– А я уеду на далекий север, – мечтательно произнес Марек. – Вернусь, наверное, весной.

– Вместе отправимся, – негромко, но твердо сказал Дален. – Когда разберемся с книгой. Высокая вода все еще идет, и нам понадобится каждая пара рук, даже если на ней не будет огней.

Я представила волшебников и драконов, водящих хоровод вокруг снежной горы, и хихикнула. Марек развел руками и польщенно улыбнулся.

– Хорошо. Приятно быть нужным, пепел все побери!

Квентин остановился напротив Анри.

– Я напишу продолжение твоей книги, – усмехнулся де Верг.

Квентин слабо улыбнулся:

– Не стоит. Пиши свою.

Марек коснулся моего запястья – мимолетным жестом. Кивнул и отступил в сторону.

– Ты меня понимаешь, – прошептала я.

Квентин обнял Эйлин:

– Я оставлю вам письмо. В книге.

– Я его уже прочитала, – тихо ответила она.

Он молча обнял ее еще раз.

– Доброго пути, Квентин, – низким голосом произнес Дален.

Квентин остановился напротив него. Кивнул и обернулся к нам:

– Доброй ночи, друзья.

Пусть свершится чудо, взмолилась я. Я хочу туда, к нему, в запах земляники, в сильные руки, которые оборачиваются крыльями… ведь у него больше никого нет.

Квентин повернулся ко мне.

– Лин, я…

– Неважно, – перебила я. – Я хочу проводить тебя во врата.

– Что?

– Я хочу встать во врата рядом с тобой. Ну и пусть, что они не откроются… Я хочу держать тебя за руку. Ты не должен быть один. Квентин… Кор… пожалуйста.

– Да, – одними губами сказал он.

Я подхватила лезвие, выпавшее из его руки. И быстро, словно боясь, что он передумает, коснулась пальцем плиты в том месте, где алела его кровь.

Плита осветилась.

Корлин…

Ты придумал имя, которое соединило тебя и меня. Ты пришел в мой дом, когда я еще не могла тебе ответить. Ты взял меня с собой, когда ни ты, ни я не знали, кто ты. Все было предопределено. У меня не было выбора, как не было его у тебя.

Но сейчас – я выбираю. Я люблю.

Возьми меня с собой. Прошу тебя.

Радужное сияние росло. Квентин взял меня за руку. «Я люблю тебя», – прочитала я на его губах.

Я справлюсь.

Все хорошо.

Вера сумеет.

– Я верю, – прошептала я.

И мы шагнули вперед, не разжимая рук.

Я не боюсь.

Эпилог

О

н сидел у камина с книгой в единственной руке. Письменный стол был завален бумагами, на кожаных креслах стопкой лежали манускрипты. Треск пламени в камине заглушал шум дождя, но едва-едва.

Простучали за окном копыта. Эрик Рист вздохнул и перевернул страницу.

Хлопнула дверь. Послышались легкие шаги, и Эйлин вошла, откидывая капюшон с мокрых волос. Волшебница упала в кресло и долго не поднимала глаз. Наконец протянула пальцы – и их руки встретились.

– Вот я и вернулась, – произнесла Эйлин.

– Добро пожаловать, – серьезно ответил Эрик.

У двери настороженно заворочалась собака. Покосилась на волшебницу, вздохнула – и улеглась обратно. Дождь стихал. Пламя в камине разгоралось ярче.

– А ведь мы могли оказаться на их месте, – вдруг сказала Эйлин.

– Не самая незавидная судьба, – отозвался Эрик. – Бывает и хуже. Много лет в разлуке, например.

– Ты думаешь, их выбросило вместе? В тот же день, в тот же год?

– Я не знаю, хорошая моя. Я могу только надеяться.

– Пожелаем им счастливого прошлого, – шепнула волшебница.

Эрик закрыл глаза. И увидел две фигурки, залитые радужным светом.

…Здесь тоже было море. Алое, как небо, но пахло все не кровью, а летним бризом, песком, закатом.

Лин сидела на песке. В ее волосах сверкнуло солнце, нанизывая на них золото, и Квентин подумал, что они останутся золотыми и через пятьдесят лет.

– Я рад, что ты здесь, – прошептал он.

– Марек знал, – вполголоса сказала Лин. – И мэтр… кажется, догадывался. Знаешь, я совсем не хочу отпускать твою руку. Это нормально?