Драконье лето

– Значит, будешь летать ночью под звездами, – я перевернулась на спину. – Квентин… как мне не сойти с ума, а?

Он молчал. Я не видела его глаз.

– У тебя будет дом, – продолжала я. – Неделя в чьей-то библиотеке – и несколько недель, может быть, полгода у очага. Над формулами и последовательностями… Может быть, ты даже сможешь завести семью.

Квентин покачал головой.

– Не говори глупостей. Моя семья – это ты.

– Потому что ты так решил?

Он болезненно поморщился.

– Не только поэтому. Так просто есть. Ты дороже… нужнее… просто у меня не может быть иной семьи, кроме тебя. Вот и все.

Я подняла голову. Вокруг покачивались осенние крокусы. Бледно-голубые, фиалковые, нежные, они цвели повсюду.

– Каждый год распускается цветок для каждого живущего на земле, – пробормотала я. – Когда ты исчезнешь, твой цветок закроется?

– А если цветок сорвать, кто-то упадет с лошади? – подхватил Квентин. – А наемные убийцы-то и не знают…

Он посмотрел на меня. Вертикальные зрачки стремительно становились нормальными, круглыми, но мне все равно было не по себе. Чуть-чуть.

– Я хочу… – он запнулся. – Я хочу сказать тебе одну вещь. Корлин не написал тебе ни одного слова, потому что не должен был. Моя жизнь предопределена. Ты делаешь свой выбор сама.

– Какой выбор? – прошептала я. – Какой?

– Быть счастливой без меня, например, – серьезно сказал Квентин. – Мне бы этого хотелось.

– Я, конечно, ни на что не намекаю, но нормальным людям обычно хочется быть счастливыми с теми, кого они любят, – огрызнулась я. – И вообще, ну ее, эту разлуку! У нас еще есть несколько дней. И я… я хочу… быть с тобой. Вот.

– С тобой спокойно, – чуть улыбнулся он. – Ни войны, ни боли, ни тревог. Словно сидишь в мягком кресле, а в сгибе ноги устроился котенок.

– И царапается, – пробурчала я, придвигаясь ближе. – Но мы остановили войну. Теперь будет новый мир. Другой… разве нет?

– Я надеюсь, что нет, – Квентин вздрогнул. – Перемены – это страшно. Нет, мир тот же, и мы те же. Просто знаем о себе чуть больше.

– Мы остановили войну…

– Потому что поняли друг друга. Мы тянулись друг к другу всегда. Ты и я, Вельер и Дален, волшебники и драконы, – он закрыл глаза, вспоминая о чем-то. – Как магнит. А сейчас круг замкнулся. Мне кажется… я даже уверен, что я тут ни при чем. Вместо Корлина мог бы прийти Эрик, Дален, даже Вельер – если захотел бы. Если бы на чашки весов упала еще одна сосновая иголка. Это неизбежно.

– А мы с тобой? – спросила я шепотом. – Тоже неизбежно?

Над нами нависала сосна, раскинув ветви. Как давным-давно у реки, в самом начале нашего знакомства. Только там я купалась в одной рубашке, а теперь на Квентине не было одежды, и по обнаженной коже катился запах моря, как соленая волна.

Десять недель назад я его таким и в мыслях не видела. А сейчас…

– Я уколол тебя в палец, пока ты спала, – прошептал он. – Прости меня.

Я молчала. Шумели сосны, перешептывались каштаны, ветер гулял над травой, и еле слышно что-то шептало небо.

Мы смотрели друг на друга, и слова как-то очень вдруг стали не нужны.

– Ты знаешь, какой сегодня день? – тихо спросил Квентин. – Это абсолютная безответственность.

– Это будущее.

– Линка…

– Мы должны замкнуть круг. Если ты уходишь от меня… насовсем… я не могу отпустить тебя так. Я хочу…

Тихо:

– Уверена?

Я засмеялась. И поцеловала его в ответ.

Это было как полет, как летнее небо на опушке, где мы гуляли с мамой, – солнечно-синее, прозрачное, радостное. Я знала его всего – без зеркал, без магии. Только тепло нагого тела, только его губы на моих, только его руки… как закружилась голова, когда его пальцы замерли на моих волосах, и я поняла, что лежу перед ним без одежды… как мы расхохотались, думая об одном и том же…

Мы росли в одном времени, но за много миль друг от друга. А через несколько дней мы будем сидеть на одном камне и смотреть на те же кипарисы, но между нами будет пятьдесят лет…

Неважно. Сейчас мы вместе. Вместе, вместе, вместе…

Все предопределено, но это мы выбираем сами – и это тоже предопределено.

И когда мы соединились, я поняла, почему он сделал меня посланием.

Ради этого момента.

Над головой качались сосны, а нос щекотали цветы. И это было счастье.

– …Когда успело стемнеть? – сонно спросил Квентин.

– Оно нарочно, – серьезно сказала я. – Чтобы напомнить нам, что сегодня праздник имени тебя. Кстати, предлагаю ночью пойти купаться и повторить все по новой.

– О да. Великого мага Корлина тяпнет за ногу медуза, и магам срочно придется тянуть спичку. Готов поспорить, де Верг сжульничает, – Квентин вскочил. – Летим?

Я прыгнула ему на спину, торопливо застегивая рубашку. И взмыла в небо.

Мы летели вдоль прибоя в темноте, беззвучно. Южная ночь одуряла: пахло жасмином, абрикосовыми цветами и деревьями, о которых я даже не слышала.

Никуда отсюда не уеду, поняла я. Буду жить в домике у моря, загорать и встречать друзей. Займусь резьбой по дереву, посажу за домом пару яблонь, буду фехтовать… найду себе учеников. А вечером буду думать о Квентине.