Драконы Корнуолла (СИ)

Дорвавшийся до тайны эгоист тщательно вскрывает подопытную куклу, срывая с нее слой за слоем одежду, потом волосы.

Вот как сейчас драконьер раздевает меня. Нетерпеливо срывает тряпку за тряпкой, раздирает одежду чужого клана на мелкие кусочки, шепча при этом непонятные мне проклятья, и швыряет лоскуты прочь.

Под спиной я почувствовала колючий тартан, а на животе прикосновение обнаженного мужского тела, щекочущее мою кожу редкими волосками. Пребывая в прострации, я не видела, как драконьер раздевался.

Внезапно нависший надо мной драконьер оказался обнаженный, злой и горячий, от его голых плеч валил пар. Я чувствовала этот жар обнаженной, замерзающей без одежды кожей.

Стараясь сдерживать себя, драконьер нетерпеливо набросился на свою честно отнятую с боем добычу.

Его руки, дрожа, зарывались в мои волосы и запутывались там. Он дернул их назад, чуть не срывая с меня скальп, а его губы уже тянулись к моей обнаженной коже, чтобы попробовать на вкус.

Жадная рука драконьера вклинилась между колен, раздвигая ноги. Запаниковав, я стиснула колени.

Я не думала, что это произойдет так быстро, и была не готова. Казалось, у меня есть время прийти в себя и договориться со свои телом и разумом. Но все говорило о том, что это произойдет прямо сейчас. Но что я ожидала от мужчины, сдерживающего себя весь полет? Дрейк Дайер не будет долго ждать, он привык получать все и сразу.

Понимая, что мне не выиграть этот бой, я расслабленно откинулась на мягкие комки листьев, несколько раз глубоко вдохнув успокаивающий запах. Если буду долго думать, он все возьмет самостоятельно силой.

Мысленно я кричала. Чтобы не сойти с ума, я стала перечислять достоинства, которыми обладал наездник, сейчас играющий в мое тело, как в игрушку, жадный мальчик, дорвавшийся до желанного. Ненасытный и похотливый самец.

И все-таки у него были свои достоинства. Ласкавший меня мужчина был молод и свеж. Все могло бы быть гораздо хуже. Это мог быть какой-нибудь разожравшийся и опустившийся драконьер, немытый и вонючий. С гнилыми зубами, помойным запахом изо рта и вшами в волосах.

Он мог бы не ласкать меня, а по-звериному драть - во все щели, в позе растопырившейся скотины.

Так что мне еще повезло. Только почему мне было мучительно стыдно от всего происходящего? С самой первой нашей встречи Дрейк Дайер будил во мне настолько сильные чувства и эмоции, что сдерживаться в его присутствии и не делать глупости было очень трудно. Он кружил голову своей беспардонностью, бесил, выводил из себя, заставлял одновременно бояться его и доверять. Ненавидеть и восхищаться его силой.

Поэтому я старалась искать только положительные моменты в этой ситуации.

Это была психотерапия в чистом виде. Мысли, позволявшие не сойти с ума, когда сильные мускулистые руки осторожно, чтобы не поранить, но спешно и нетерпеливо гладили меня, сжимали и прижимали, мяли и массировали, а в минуты особого наслаждения впивались в кожу, оставляя следы.

Отвернувшись, чтобы не видеть торжествующего лица Дрейка Дайера, я медленно и нерешительно раздвинула колени.

Все начиналось вполне обыденно и банально: оголодавший мужчина, вбивший себе в голову, что хочет именно меня, ублажал себя и свое эго.

И все было бы замечательно, если бы он обошелся простым и банальным перепихоном. Быстро получил бы то, что хотел, и отвалил, только Дрейк Дайер был не таков. Или он старался ещё больше меня унизить, или в нем проснулось нечто вроде чести. По его мнению, если он пользуется моим телом, то и телу тоже должно хоть что-то перепасть с его барского стола.

К моему удивлению, он старался доставить удовольствие не только себе, но и мне. Хотя кого я обманываю, скорее всего, так он возбуждал себя, стараясь по полной взять от своего трофея.

Не его вина, что прикосновения вызывают во мне ответную реакцию и возбуждение.

Так же было и со Стасом. Ему было недостаточно простого секса, он хотел взять все без остатка, а его губы и руки были так же ненасытны, как и ладони драконьера.

Предводитель фаррийцев был настолько жаден, что я безотчетно начинала трусить.

♚ 5.16

И в первую очередь меня пугала его до предела набухшая, вздрагивающая плоть. Дотронься до гладкой, натянутой поверхности - и можно считать биение пульса, так отчетливо выступает и пульсирует каждая венка.

Я видела, что драконьер на пределе. Когда Стас был в таком состоянии, он никогда со мной не церемонился. Хватал, сбивал с ног и брал в любом месте, в любой подвернувшейся позе. Долго и зло, пока я не начинала его молить о пощаде, а его приступ злости и ярости не проходил. Поводом для этого могло стать все что угодно.

Но фарриец отчего-то медлил. Я сжалась в комок, ежесекундно ожидая, что вот сейчас его огромная, туго наполненная мужественность врежется в меня и будет безостановочно двигаться, причиняя боль, а наутро после этого я не только не смогу в туалет сходить, но и сидеть мне будет больно. А возможно, придется останавливать кровь. В мире, где медицина была на зачаточном уровне, любые раны или болезни пугали больше диких зверей и драконов.