Дракула

В случае чего, возьми в этой сумке дневники Харкера и остальные бумаги и разыщи этого великого «живого мертвеца», отруби ему голову, а сердце сожги или же вбей в него кол, чтобы наконец избавить мир от этого монстра.

На всякий случай прощай.

Ван Хелсинг

ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮВОРДА

28 сентября. Просто удивительно, какое же благо сон. Еще вчера я был готов поверить соображениям Ван Хелсинга, а сегодня они мне кажутся чудовищными, противоречащими здравому смыслу. Хотя, несомненно, сам он во все это искренне верит. Не знаю, может быть, он слегка помешался. Но должно же быть какое-то рациональное объяснение всем этим таинственным явлениям. Возможно ли, чтобы профессор сам все это подстроил? Он так невероятно умен, что если уж свихнулся, то будет необычайно последователен в выполнении всех своих навязчивых идей. Неприятно даже думать об этом; нет, просто немыслимо, чтобы Ван Хелсинг сошел с ума, но на всякий случай все-таки внимательно послежу за ним. Может быть, найду какую-нибудь разгадку этой тайны.

29 сентября, утро. Вчера вечером, около десяти, Артур и Квинси пришли к Ван Хелсингу в гостиницу; тот заявил, что рассчитывает на нашу поддержку, обращаясь в основном к Артуру, будто он главный среди нас:

– Нам предстоит выполнить важный долг. Вас, конечно, удивило мое письмо?

– Пожалуй. Впрочем, скорее встревожило, – ответил Артур. – С некоторых пор беды просто преследовали меня, я надеялся хоть на какую-то передышку. Но мне, конечно, интересно знать, что вы имеете в виду. Чем дольше мы с Квинси обсуждали этот вопрос, тем больше недоумевали. Я и сейчас ничего не понимаю.

– Я тоже, – вторил ему Квинси Моррис.

– Что ж, – кивнул профессор, – тогда вы оба все-таки ближе к истине, чем друг Джон, которому предстоит еще проделать долгий путь, чтобы к ней приблизиться.

Видно, Ван Хелсинг сразу, без слов, уловил, что прежние сомнения вернулись ко мне. Обращаясь к Артуру и Квинси, он очень серьезно сказал:

– Мне нужно ваше согласие на то, что я считаю необходимым сделать сегодня ночью. Знаю, что прошу многого, но, лишь узнав, что именно я намереваюсь сделать, вы поймете, сколь велика моя просьба. Поэтому мне хотелось бы, чтобы вы дали мне разрешение авансом; тогда потом, если вы и будете сердиться на меня некоторое время – а я не исключаю такую возможность, – вам, по крайней мере, не в чем будет упрекнуть себя.

– Что ж, во всяком случае, это честно! – воскликнул Квинси. – Я не сомневаюсь в профессоре и, хотя не совсем понимаю, куда он клонит, готов поклясться, что он искренен, для меня этого достаточно.

– Спасибо, сэр, – прочувствованно ответил Ван Хелсинг. – Это честь для меня – иметь такого друга, как вы, ваша поддержка очень ценна.

Он протянул руку, и Квинси пожал ее.

Тут заговорил Артур:

– Видите ли, профессор Ван Хелсинг, мне не хотелось бы покупать свинью в мешке, как говорят в Шотландии, и если будет затронута моя честь джентльмена или вера христианина, то я просто не могу дать своего согласия. Оно возможно лишь при гарантии, что не пострадает ни то ни другое, хотя, ей-богу, не понимаю, к чему вы клоните.

– Принимаю ваши условия, – сказал Ван Хелсинг, – и прошу лишь об одном: прежде чем выносить приговор моим действиям, хорошо все обдумать и разобраться, противоречат ли они вашим условиям.

– Согласен! – сухо обронил Артур. – Это справедливо. А теперь, когда переговоры закончены, могу я узнать, что же все-таки мы должны делать?

– Я хочу, чтобы вы пошли со мной на кладбище в Хампстед – тайно, ни одна живая душа не должна об этом знать.

Артур, изменившись в лице, изумленно спросил:

– Туда, где похоронена Люси?

Профессор кивнул.

– Зачем?

– Чтобы войти в склеп!

Артур встал:

– Вы это серьезно, профессор, или это жестокая шутка?.. Простите, я вижу, вы действительно собираетесь это сделать. – Он снова сел, весь непреклонность и достоинство, явно задетый за живое. Помолчав немного, спросил: – А в склеп зачем?

– Чтобы вскрыть гроб.

– Ну, это уж слишком! – Возмущенный, Артур вновь встал. – Я готов поддерживать все разумное, но такое… осквернение могилы той, которую…

От негодования он запнулся и не смог больше продолжать. Профессор посмотрел на него с сочувствием:

– Если бы у меня была хоть малейшая возможность уберечь вас от боли, мой бедный друг, видит Бог, я бы это сделал. Но этой ночью мы должны пройти тернистый путь, иначе потом – и, может быть, даже вечно – той, которую вы любите, придется ходить по раскаленным углям.

Артур побледнел:

– Осторожнее, сэр, осторожнее!

– Но не разумнее ли все-таки выслушать меня?! – воскликнул Ван Хелсинг. – Тогда, по крайней мере, вы будете знать, что и зачем я предлагаю.

– Это справедливо, – вставил Моррис.

Помолчав, профессор продолжал, явно с усилием:

– Мисс Люси умерла, не так ли? Так! В этом случае мы не причиним ей никакого вреда. Но если она не умерла…

– Господи! – вскрикнул Артур. – Что вы имеете в виду? Произошла ошибка? Ее похоронили живой? – Он был в таком отчаянии, которое не могла смягчить даже надежда.