Дракула бессмертен

Большинство мужчин отказалось бы от дерзкого предложения Мины. От того, с какой готовностью Джонатан вызвался провести с ней время, ее любовь к нему еще больше окрепла.

После кошмарного видения с Джеком Сьюардом заснуть Мине так и не удалось. Надев скромное шерстяное платье, она спустилась в гостиную позавтракать.

Слуги, вернувшиеся на рассвете, принесли ей чаю. Она уставилась на свое отражение в серебряном подносе. В глазах была тревога, но припухлостей под ними после бессонной ночи не появилось. Один философ, имя которого Мина не запомнила, писал: «Тени, которые человек отбрасывает утром, возвращаются вечером, чтобы лишить его покоя». Мине казалось, будто прошлое окутало всю ее жизнь покровом вечной тьмы. На званых вечерах ей несчетное число раз говорили, что она наверняка прячет где-то на чердаке портрет, который стареет вместо нее — точно как Дориан Грей в сомнительной истории, опубликованной мистером Уайльдом в «Липпинкоттс мэгэзин». Однако для несчастного Джонатана это был не повод для смеха, а постоянное напоминание о совершенном ею когда-то предательстве. От нее не укрывалось, с каким отвращением теперь муж смотрел на нее, хотя она старалась угодить ему, одеваясь более сдержанно, чем требовала ее внешность. Однако даже платья, годные для одних старых дев, не могли скрыть ее цветущей моложавости. Джонатану исполнилось пятьдесят, но выглядел он на десять лет старше. Она понимала, как он страдает и отчего начал пить. Ей никогда не постигнуть всей глубины ужаса, который ему, заточенному в том замке, пришлось пережить много лет назад. Порой он кричал во сне, хотя никогда не рассказывал о своих кошмарах. Неужели муж до сих пор не доверяет ей?

Джонатан старался проводить дома, с ней, как можно меньше времени, но на этот раз его отсутствие слишком затянулось. Еще не бывало, чтобы он исчезал так надолго, даже не намекнув перед уходом, куда направляется.

Мэннинг принес утренние выпуски «Дейли телеграф» и «Тайме», и она принялась за чтение. К счастью, с первой же новостью мысли об ужасной ночи вылетели из головы: в передовице сообщалось, что некий французский авиатор по имени Анри Сейме установил новый мировой рекорд, совершив беспосадочный перелет из Лондона в Париж менее чем за три часа. Восхищаясь мужской изобретательностью, Мина думала, скоро ли настанет пора, когда передовицы газет станут украшать и достижения женщин.

В четверть десятого в комнату ввалился Джонатан — небритый, с явными признаками похмелья, одетый в серый твидовый костюм; складок на нем было столько же, сколько морщин на лбу его хозяина. С протяжным стоном Джонатан рухнул на стул.

— Доброе утро, Джонатан.

Он не без труда сфокусировал взгляд воспаленных глаз на жене.

— Доброе утро, Вильгельмина.

В его словах звучало привычное благодушие, которое — в каком-то смысле — резало по сердцу больней, чем могла бы ярость.

В гостиной снова появился Мэннинг, без лишних слов поставил на боковой столик еще один чайник и корзинку со свежим хлебом, после чего вышел и тихонько прикрыл за собой дверь. За годы, проведенные с Харкерами, он приноровился к сложностям этого брака и чувствовал малейшую натянутость в их отношениях.

При звуке закрывшейся двери Джонатан вздрогнул и попытался принять более устойчивое положение на стуле.

— Так ты еще не протрезвел?

Супруг посмотрел на Мину с таким видом, словно забыл о ее присутствии в комнате и теперь очень удивился.

— Очень надеюсь.

— И где же ты пропадал все эти ночи? В каком-нибудь грязном переулке? Или с одним из твоих… компаньонов?

— Уж не в переулке, поверь мне на слово, — сказал он, нетвердой рукой наливая себя чай.

— Почему ты стал таким жестоким?

Джонатан поднял чашку, словно произносил тост.

— Мир жесток, дорогая моя. А я всего лишь одно из его мыслящих отражений.

Он насмехался над ней, над молодой женщиной, которую видел в зеркале.

— Тогда поразмысли вот над чем, — проговорила Мина, собрав всю свою решимость. — Пускай брак не принес нам всего, на что мы надеялись. Пускай даже мы теперь спим в разных комнатах. Но иногда мне действительно нужно, чтобы ты был рядом!

— Вы забываете, миссис Харкер, что однажды я тоже в вас нуждался.

Мина прикусила нижнюю губу.

— У меня опять были видения.

— Сны с его участием? — поинтересовался Джонатан, потянувшись за «Таймс».

— Не сны. Нечто иное.

— По-моему, Мина, на самом деле тебе хочется, чтобы эти сны не кончались, потому что в глубине души тебя все еще влечет к нему. К нему ты питаешь страсть, которую мне никогда не удовлетворить.

Страсть! Трясясь от ярости, Мина выпрямилась, точно кобра, готовая к броску.

— Так, погоди…

— Почему? — перебил Джонатан. — Почему он всегда встает между нами, Мина, пожирает нашу жизнь, как рак?

— Он встает между нами по твоей воле, не по моей. Я выбрала тебя.

Джонатан медленно обернулся и посмотрел на нее с такой тоской, что Мина впервые с начала разговора поверила: ее действительно слушают.