Драмы больше нет

– Довольно нескоро. Я ведь была занята, я была в разъездах, я много снималась. Хотя, я была уверена, что в наших с ним отношениях полный порядок, любовь и взаимопонимание. Ведь Рома никогда не ссорился со мной, когда я сообщала, что снова уезжаю, что у меня съемки, гастроли. Мы с Ромой не виделись неделями. Наверное, в то время всё и случилось.

– Вы имеете в виду свою сестру?

Альбина отвела глаза от камеры, уклончиво качнула головой. А я поняла, что по мне сейчас проедутся бульдозером.

– Я не знаю, что мне сказать по этому поводу. Настя… человек достаточно закрытый. Даже когда она появилась в нашей семье, она всеми силами от нас отгораживалась. Мы пытались быть для неё родными людьми, папа очень помогал, когда она переехала учиться в Москву, подарил ей квартиру, оплачивал учебу. Она жила в нашем доме при необходимости. Я всеми силами старалась стать ей сестрой.

Я зажмурила глаза. И что прикажете мне делать? Тоже проситься в студию Стаса Грушева и рассказывать о своей печальной судьбе? Да я лучше умру.

Грушев тем временем состряпал проникновенную физиономию.

– А ей понадобился ваш муж, – проговорил он с сочувствием.

Аля растянула губы в подобие улыбки.

– Видимо, так.

– Альбина, вас, вообще, поставили в известность, что ваш брак с Романом Юрьевичем стал формальностью?

– Не помню такого, – коротко ответила Альбина. Что ж, тут её во лжи обвинить было трудно.

– То есть, Роман Федотов соврал в интервью?

– Думаю, Рома говорит то, что ему удобно считать правдой. Впрочем, как обычно. Уже сейчас, спустя годы, я узнаю, что во время моего отсутствия в Москве, мой муж жил с моей сестрой, спал с моей сестрой, ездил с ней по курортам, покупал ей дома и машины…

Я хлопнула глазами и возмущённо выдохнула. Но молчала, слушала.

– А я, оказывается, была лишь ширмой. Удобной, красивой ширмой, лицом его бизнеса, стояла рядом с ним на встречах, сидела на деловых ужинах. Считаете, что мне не может быть обидно?

– Думаю, любая женщина в нашей стране вас поймет, Альбина. И столь же сильно удивится, что даже у вас, такой красивой, талантливой и сильной женщины, случился несчастливый брак.

– Я бы назвала это по-другому, Стас. Меня предали. Сестра и муж. А теперь ещё хотят лишить всего, что мне принадлежит по закону.

– Вы обсуждали с Романом Федотовым предстоящий развод?

– Нет. Судя по всему, ему не до меня, он решает другие вопросы. Рома хочет баллотироваться в Государственную Думу.

Альбина сказала это, и я замерла, ожидая продолжения, после которого Федотов точно взорвется. Но моя сестра глупой не была. Она отлично осознавала, на какой грани нужно остановиться. И благоразумно замолчала.

Грушев усмехнулся, продолжил вместо неё:

– Думаю, мы все отлично понимаем, что его шансы стали практически нулевыми.

Альбина якобы равнодушно пожала плечами.

– Для меня это уже не важно. Что могли из меня выжать в пользу его избрания, то выжали. Я больше не хочу ничего об этом знать. Я и без того пострадавшая сторона… – Сестра выдержала трагическую паузу, я заметила блеснувшую слезу в её глазах. – Я так понимаю, что до меня на этом диване сидело немало жен обеспеченных людей. Которых так же, как и меня, просто выбросили из их привычной жизни. Не потому, что они сделали что-то не то, не потому что были плохими женами и подругами своим мужьям, а просто потому, что стали не интересны. Потому что их место заняли другие… более молодые, более настырные. Я никогда не могла подумать, что муж, с которым я прожила восемь лет, так просто откажется от меня. Что возьмет за руку мою сестру и выйдет с ней перед миллионами наших сограждан. Чтобы сказать, что меняет меня на неё… Что давно это сделал.

– Вы её ненавидите? – тихо и проникновенно спросил Грушев.

Ещё пауза, после чего едва заметное движение головы.

– Нет. Если честно, мне жаль Настю. С Ромой очень трудно жить. Он деспотичный, он жесткий, порой бесчувственный. Он не прощает ошибок. Поэтому не думаю, что моя сестра вытащила выигрышный билет. Хотя, она, возможно, пока так думает. Хочется пожелать ей удачи.

– А чего вы хотите пожелать себе, Альбина?

– Себе? Счастья. Только счастья. Я чувствую себя так, будто многие годы меня держали в клетке, а теперь я готова лететь.

– На все четыре стороны, – снова буркнул Федотов с дивана.

Я сидела, подперев рукой голову, глядя на экран, и думала о том, что это не закончится никогда. Кто ещё из нас интервью не давал? Елена и Зоя? Думаю, их откровения произвели бы настоящий фурор.

– А что вы расскажете нам о Максиме Авдееве? – громогласно поинтересовался Грушев. Лицо Альбины в этот момент показывали крупным планом, и я успела заметить, как заметался её взгляд. Неужели Аля, на самом деле, не ждала никакого подвоха от общения с Грушевым? Думала, что он ей посочувствует, поддержит?

Несколько секунд Альбина собиралась с мыслями, это было очень заметно. А я мысленно её просила: молчи, молчи, не говори ничего. Но сестра продолжила: