Дрейфующая станция «Зет». Караван в Ваккарес

Время от времени он горько корил «старину–капитана» за то, что тот вытащил его из тишины и покоя станции «Зебра», бросал незамысловатые шуточки, надевал маску и отправлялся в новую вылазку. Дюжина самых пламенных речей в парламенте и конгрессе не сделала бы для укрепления англо–американской дружбы больше, чем сделал за одну эту ночь неутомимый доктор Джолли. Примерно в 6.45 утра в центральный пост заявился старшина торпедистов Паттерсон. Конечно же, он зашел через дверь, но оттуда, где между Свенсоном и Хансеном сидел на палубе я, разглядеть дверь было уже невозможно.

Паттерсон подполз к Свенсону на четвереньках, голова у него моталась из стороны в сторону, он то и дело заходился в кашле и дышал с частотой пятьдесят вдохов в минуту. На нем не было защитной маски, и он безостановочно дрожал всем телом.

– Надо что–то делать, капитан, хрипло проговорил он. Слова вылетали у него изо рта без всякого порядка, как при выдохе, так и при вдохе: когда дыхание затруднено, речь всегда запутывается. – Семь человек уже лежат между носовым торпедным отсеком и матросской столовой. Им очень худо, капитан.

– Спасибо, старшина, – Свенсон тоже был без маски и чувствовал себя не лучше Паттерсона, грудь его тяжело вздымалась, в горле хрипело, по серым щекам обильно стекали пот и слезы. – Как только сможем, обязательно что–нибудь сделаем.

– Надо добавить кислорода, – вмешался я. – Прикажите срочно добавить кислорода в атмосферу на корабле.

– Кислорода? Больше кислорода? – Свенсон покачал головой. – Давление и так слишком высокое.

– Давление их не убьет. – Я жестоко страдал от холода и режущей боли в груди и глазах, мой голос звучал так же странно, как и голоса моих собеседников. – Их убьет окись углерода. Она убивает их уже сейчас. Надо поддерживать соотношение кислорода и окиси углерода. Сейчас этой отравы слишком много. Она постепенно прикончит всех нас.

– Добавить кислорода, – приказал Свенсон. Даже это небольшое усилие далось ему нелегко. – Добавить кислорода…

Тут же были открыты клапаны, и кислород с шипением стал поступать в центральный пост и во все жилые отсеки. Давление резко подскочило, в ушах у меня щелкнуло – но больше ничего особенного я не ощутил. Дышать легче не стало, и это впечатление подтвердилось, когда через какое–то время снова приполз Паттерсон, выглядевший ещё слабее, чем в прошлый раз, и прохрипел, что уже дюжина матросов потеряла сознание.

Я отправился вместе с Паттерсоном, прихватив один из немногих ещё не израсходованных кислородных аппаратов, и дал всем находящимся в обмороке подышать пару минут, но все это помогало, как мертвому припарки: чистый кислород приводил их в чувство, но стоило снять маску, как они тут же снова впадали в беспамятство. Я вернулся в центральный пост, словно проведя несколько минут в мрачной темнице, битком набитой обессилевшими, теряющими сознание узниками. Я и сам уже с трудом держался на ногах. Интересно, мелькнуло у меня в голове, чувствуют ли и все остальные, как жаркий огонь из легких распространяется по всему телу, замечают ли они, как меняется цвет их лиц и рук, как проступают на коже пурпурные пятна, первые безошибочные признаки отравления окисью углерода. Я обратил внимание, что Джолли до сих пор не вернулся из машинного отделения, похоже, он изо всех сил старался помочь тем, кто, слабея и теряя способность к самоконтролю, мог причинить вред себе и своим товарищам.

Свенсона я нашел на прежнем месте, он сидел, прислонившись к штурманскому столику. Когда я пристроился между ним и Хансеном, он приветствовал меня бледной улыбкой. – Ну, как они, доктор? – прошептал он.

Но даже шепот у него казался непоколебимо–твердым. «Вот это уверенность, вот это спокойствие, вот это глыбища! – подумалось мне. – Ни единой трещинки.

Вам повезет, если за всю свою жизнь вы встретите хотя бы одного такого человека, как Свенсон.»

– Дело плохо, – ответил я ему. Для врачебного диагноза это звучало скуповато, но суть была ясна, да и энергию на болтовню транжирить не стоило.

– В течение этого часа первый человек умрет от отравления окисью углерода. – Так скоро? – И в голосе, и в покрасневших, опухших, слезящихся глазах появилось удивление. – Не может быть, доктор. Она ведь только начала действовать…

– Да, так скоро, – ответил я. – Окись углерода действует очень быстро.

В течение часа погибнут пятеро. За два следующих часа – пятьдесят. Как минимум пятьдесят.

– Вы лишаете меня выбора, – пробормотал Свенсон. – И все же спасибо…

Джон, где наш старший механик? Пробил его час.

– Сейчас вызову.

Хансен с трудом, точно умирающий старик со смертного одра, поднялся на ноги, но в этот момент дверь отворилась и в центральный пост, шатаясь, ввалились изнуренные, почерневшие моряки. Ожидавшие своей очереди матросы зашевелились. Свенсон обратился к одному из вошедших:

– Это вы, Уилл?

– Так точно, сэр.

Штурман лейтенант Рейберн стащил маску и надсадно закашлялся.

Свенсон переждал, пока этот приступ пройдет.

– Как там дела внизу, Уилл?