Дрессировщик. Приручение

– Вы на себя наговариваете, Игорь Дмитриевич. Это первое. И ни про какие извращения даже не думала никогда. Это второе. Что вы такое сочинили? Я просто хочу, чтобы вы меня заметили. И то, как я стараюсь выглядеть хорошо. Вы же меня этому учили? Вы и должны оценить.

Это было нагло, наверное, вот так отвечать. Но по-другому не вышло.

Глава 14

Вот она – главная причина, по которой Суворов никогда не женится. Что бы ни говорил отец, как бы ни причитала мать, как бы ни намекала Светка. Женская извилистая логика и полная неразбериха в мозгах! Еще ребенок, вроде бы, должна рассуждать просто, понятно и прозрачно. Так, что любой взрослый с лету "прочитает". Хрен тебе! Вот как можно было догадаться, что Женька его же и сделает виноватым во всем?!

Игорь откровенно растерялся от этого наезда. Хорошо, лицо удержать получилось, не показал, как претензии ошарашили. А еще – хитрость. "Не думала она ни о чем таком"! Надо же…

Хуже всего, и противнее, и главнее – настоящая причина, по которой он психанул и разозлился. Не соврал: заметил все. И откровенно выставленное напоказ тело, и вульгарный макияж, и позу – далеко не детскую. Но под вызывающей обложкой, которая могла только тупых гопников да извращенцев завести, еще и другое было. Нежное. Вкусное. Очень волнующее. То, что так совпадало и сочеталось вместе с испуганной невинностью, блестящей в темных глазах. Долбануло. По мозгам, по венам, по жилам прошлось огнем. Тряхануло, да так, что стало страшно – от силы реакции, и противно – когда вспомнил, на кого реагирует. Сам себя извращенцем и назвал. Старым, больным, неразборчивым. Падким на почти еще детское тело и глупую попытку нравиться.

Но с какого перепуга Женька его же и виноватым сделала в этой попытке? Все, чего Игорь добивался – это научить ее выглядеть по-человечески. Одеваться нормально. И не стесняться саму себя. Чтобы легче было общаться. С ровесниками. Но не с ним же?!

– Женя. Давай договоримся. Только сначала выслушай меня, а потом отвечай. Хорошо? – Сам понимал, что голос его звучал тихо, безжизненно и безнадежно. Да только уже надоело держать лицо и марку. Девчонка, все равно, воспринимала его как-то не так. По-своему. Какой был смысл напрягаться?

– Да. Я постараюсь. – Она тоже притихла совсем. Тоже выдохлась, наверное. Вечер и для нее был тяжелым.

– Я не воспринимаю тебя как женщину. Ни раньше, ни сейчас, ни потом не буду. Что бы ты сама для себя ни сочиняла. Запомнила?

– Да. Но…

– Сначала дослушай, потом расскажешь свои "но". – Убедился, что замолчала и перебивать не пытается. Только потом продолжил. – Можешь меня считать наставником, другом, воспитателем. Хочешь – воспринимай как тирана и надсмотрщика. Это – лично твое мнение, и менять его не собираюсь. Нравится, как к тебе отношусь – это очень здорово. Не нравится – вариант менее приятный, но раз живешь в моем доме, значит, жить можно.

Девчонка внимательно смотрела на него, почти не моргая. Сосредоточенно. Слава Богу, без намеков на слезы и истерики.

– С этим, я думаю, разобрались. Так вот. Если бы на твоем месте была не девочка Женечка, а парень – Евгений – то в моем отношении ничего не поменялось бы. Я точно так же объяснил бы ему, что носить драные ботинки, не стричься и грызть ногти – это плохо. Что грязные шмотки и немытое тело – это безобразно. И быть неученым идиотом – позор, которого я не допущу в своем доме. Догоняешь, куда я клоню?

– Кажется, догоняю. – Тяжкий вздох, скорбно опущенные губы, взгляд ушел куда-то в сторону – задумчивый и отрешенный.

– Поделись, будь добра, до чего ты дошла своим умом.

– Ну, если бы парень… – она скорчила презрительную мину, – который оказался на моем месте, попытался бы так нарядиться и строить вам глазки… – Женя даже усмехнулась. Правда, с горечью. – Думаю, парня бы вы точно выгнали из дома. Такое извращение еще страшнее.

– Вот и здорово. Все правильно поняла.

Игорь был бы полным идиотом, поверив в это негромкое "поняла". Слова – одно, а эмоции – совсем другое. И знал прекрасно, что девушка долго еще будет ходить и дуться, придумывать себе всякие глупости, а потом раздувать их до размеров степного пожара.

Но для того у них и была разница в возрасте: Жене положено было, как и любой школьнице, много раз обжечься и расстроиться, чтобы поумнеть. А Игорь был совсем не против, чтобы умнела девчонка, тренируясь на нем, а не на посторонних… И ему совсем не нравилась идея, как бы эту науку ей могли преподнести ровесники. Уж, всяко, ни один не стал бы ей рассказывать, как нелепо смотрится мини-платье с откровенным вырезом и чулки под ним. Суворов и сам, когда-то, на эти вещи однозначно реагировал.

Да и сейчас, как ни старался быть равнодушным, а начинал замечать в воспитаннице нечто новое. Вернее, давно уже замеченное, но мозгами не принятое: и фигуру, вполне уже сформированную, и походку, и губы, чуть более пухлые, чем положено… Да, любовался. Что в этом плохого? Люди с удовольствием рассматривают картины, фото в журналах. Эстетическое наслаждение получают, между прочим.