Дрессировщик. Приручение

Эти грустные мысли долго крутились, кололись, царапались, заставляя душу болеть и нарывать новыми глупыми выходками. Одна другой смешнее, но, всегда осторожная и рассудительная, Женя с ними уже не справлялась. Тошно было потом. А сначала казалось, что невозможно придумать умнее и правильнее.

Как и в тот раз, когда она приперлась в оранжерею в ярко-красном, обтягивающем платье ультра-мини. И губы в тон ему накрасила… Да еще и взобралась с ногами в кресло…

Она ведь уже испробовала этот метод: и платье, и помаду, и выставленные смело коленки. По совету Игоря, начала ходить на вечеринки, научилась "показывать" себя, и мальчики это замечали. А это платье вызвало совершенно неприкрытый интерес. Жене, в какой-то момент, стало попросту неудобно ловить на себе жадные, внимательные, откровенные взгляды парней, и она по-быстрому сбежала. Стыдно было перед Наташкой – хозяйкой вечера и именинницей – ведь ее парень, Трофимов, больше всех Женю и обхаживал. Наталья, правда, не сразу заметила – занята была гостями и подарками, а вот сама Женя очень отчетливо поняла все в первый же момент. Раньше Трофимов никогда не пытался погладить ее по заднице, даже когда в очереди в буфет впритирку стояли. А тут – облапал. И не один раз.

Жене хватило этого подтверждения, чтобы понять – имидж работает – и сбежать. Ссоры с Наташкой и другими девчонками в ее планы ничуть не входили. Да и Трофим этот ей ни к черту не сдался.

Такого же эффекта она ждала и от Суворова. Он ведь мужчина, и ничем не хуже молодых пацанов. Подумаешь, возраст: у мужчины в районе тридцатника – самый расцвет, да еще и опыт прибавляется. Это она почерпнула из разговоров Светланы, подслушанных в спортзале, да из трепа школьных подружек. По всему выходило, что Игорь Дмитриевич, глядя на нее, так преобразившуюся, должен точно заинтересоваться, хотя бы ради удовольствия посмотреть на красоту.

Игорь проявил интерес. Мгновенно. Сразу же, как только Женя попалась ему на глаза. Успел за одно мгновение охватить и выставленные изящно колени (не зря она так долго репетировала позу), и макияж, и плечо, выглядывающее из свободного выреза… Кажется, от одного только взгляда Суворова, у нее загорелись щеки, уши, шея… Наверное, вся она стала одного оттенка, сливаясь с ярким платьем. Только вот, краской залилась не от удовольствия и скромного смущения. Её накрыло удушливой волной стыда и страха, потому что в глазах мужчины плескались лишь ярость и отвращение.

Глава 12

– Я не понял. – Это все, что Игорь мог выдавить из себя. Единственная цензурная фраза, пришедшая в голову при виде девчонки. С трудом держал в себе все, что хотело вылететь. Только привычка – сначала подумать, потом сказать – помогла не обматерить ее, не скупясь на эпитеты.

Лицо девчонки, полыхнувшее ярким румянцем, рассказало обо всем сразу. И о том, на что она надеялась, и о том, как разочаровалась его реакцией. А у Суворова и в планах не было ее очаровывать. Хотелось надавать по заднице, отчехвостить как следует, да запереть на неделю, оставив на воде с хлебом.

– Это что за б… – Второй заход на разговор сорвался. Брань снова равалась на волю. – У меня в доме бордель открывается? Или ты, наоборот, собралась на работу? Я тебе денег мало даю на содержание, раз ты подхалтуривать решила по вечерам? Или какие-то новые траты появились? Пьешь, куришь, колешься?! – Его гнев, кажется, нарастал с каждым словом, грозя разорвать изнутри, цепляя осколками всех окружающих. Большого труда стоило удержать его в себе, не показывая ничего интонацией. Только металла добавлял в каждой новой фразе.

– Нет… – Проблеяла чуть слышно, а паника у Жени явно нарастала.

– Что "нет"?! Я несколько вариантов озвучил. Какой из них "нет", а какой "да"?

– Все.

– Что "все"?! Мать твою, Евгения, куда ты всю смелость-то потеряла? Вырядиться шлюхой у тебя хватило наглости. А отвечать за это – все, в кусты, сдулась? – Он даже поморщился, такое отвращение вызывали и этот пошлый цвет одежды, и дурно подобранная помада, и то, как девчонка безуспешно пыталась натянуть короткий подол на свои коленки… – Лолита, мать твою, хренова. Ты чего добиваешься? Думаешь, ноги от ушей выросли, так их надо во всю длину демонстрировать, всем подряд?

С каждым новым вопросом девчонка вздрагивала, вжимая голову в плечи, казалось, она стремится врасти в кресло, слиться с ним. Но шансов на это не было: алый цвет в темную зелень превращаться не способен. Отвечать на гневные вопросы Суворова Женя, видимо, была не готова. Слишком много сил тратила на попытку спрятаться. И слишком затравленной показалась. И это было еще хуже, чем сама выходка с новым имиджем.

Много минут прошло, прежде чем Игорь смог успокоиться и сесть прямо напротив девчонки, готовый разговаривать, не взрываясь заново и не морщась от ее вида, как от зубной боли. Он долго мерил зимний сад шагами, ругаясь про себя, сквозь зубы, растирая лицо руками.