Древний

Полукар стукнул в гневе кулаком по столешнице. Полтора года шла бурная агитационная работа, призванная убедить население, что никакого восстания мертвецов не было. Каждый мало-мальски популярный видеоролик развенчивался на центральных телеканалах всевозможными экспертами и специалистами, и нельзя сказать, что эта стратегия не была успешной. Народ уже отчетливо поделился на три лагеря. На скептиков, кто откровенно не верил в паранормальную природу «сепаратистов», на сомневающихся, кто предполагал, что не все так однозначно с этим восстанием, и на сторонников мистицизма. Последние яростно отстаивали свою точку зрения, приводя такие аргументы, которые действительно было невозможно опровергнуть. Поэтому приходилось прибегать к различным манипуляциям с общественным сознанием, дискредитируя то одного, то другого особо популярного оратора. Грязный и нечестный прием, тут нечего сказать. Но в политике все методы хороши, как и на войне, потому что это тоже поле боя.

И вот теперь, спустя почти пятьсот дней беспрестанной и напряженной работы, когда сторонники сверхъестественного начали сдавать свои позиции, телеканал с мировым именем выпускает этот документальный фильм. Провал, фиаско и крах! И что самое поганое, журналисты тоже сумели сложить два и два, и публично объявили, что Секирин и есть тот самый Аид…

Масштабы проблем от подобной откровенности заклятых союзников пока было сложно оценить. Это грозило широким спектром всевозможных неурядиц от внутриполитических проблем, вызванных недовольством обманутого населения, до возвращения кровожадного повелителя мертвых, которому теперь будет гораздо сложнее залечь на дно. И не исключено, что в порыве отчаяния он примется за старое…

Господи, пожалуйста, ну сделай ты так, чтоб Секирин оказался мертвым…

Мысли Полукара прервал телефонный звонок.

– Слушаю? – Николай Илларионович ожидал услышать в трубке голос секретарши, которая объявит ему, кто и с какой целью звонит, но в динамике раздался взволнованный голос премьер-министра.

– Николай, ты это видел?!

Полукар не стал уточнять, что именно, ведь ответ и так был очевиден. Помимо этого злополучного фильма ничто другое не могло заставить начальство звонить ему напрямую.

– Прямо сейчас смотрю.

– Ну и что думаешь по этому поводу?

– Жалею, что не ушел в отставку, когда у меня был такой шанс.

– Так, – разом посуровел министр, – ты мне это брось, Николай! Я думал, мы с тобой уже все обсудили!

– Обсудили… – сокрушенно признал Полукар, – поэтому мне ничего кроме молчаливого сожаления не остается.

– Ну ладно тебе прибедняться, ты лучше собирайся, нас с тобой президент вызывает.

– Как? – Растерялся Николай. – Уже?

– А ты как думал? Он этот шедевр заморского творчества еще утром посмотрел.

– Плохо дело…

– Плохо, – согласился премьер, – но будет еще хуже, если мы в течение часа не будем сидеть в кремлевской приемной.

– Я понял, выезжаю…

***

В кои-то веки я мог сказать, что вокруг меня текла мирная и размеренная жизнь. Наконец-то я не кружился в хороводе смертей, погонь и перестрелок. Я лишь наслаждался самыми обычными днями, наполненными ленцой и негой. Пару раз, правда, небольшие отряды фалааго пытались наведаться сюда в поисках своих пропавших соратников, но были отогнаны от деревни прицельным огнем марионеток. Такой намек они поняли прекрасно и, утаскивая своих подранков, убрались восвояси. После второй попытки соваться они перестали.

А мы с Викой просто растворялись друг в друге, стараясь постичь и прочувствовать сложный смысл такого простого понятия, как «счастье». И, как мне кажется, у нас это неплохо получалось. Первое время, конечно, Виктория относилась ко мне с изрядной долей настороженности. Все-таки знать, что я способен убивать людей на расстоянии и делать из них покорных мертвецов, и видеть это собственными глазами – очень разные вещи. Я даже опасался, как бы это бесповоротно не отвратило ее от меня. Но уже к концу второго дня, я начал постепенно ощущать, как лед отчуждения между нами стал давать трещины.

Жить в отдаленной деревне было скучно, хоть и очень спокойно. Я стал здесь кем-то на подобии местного воеводы, поскольку сельчане единогласно признали во мне лидера четверки «завербованных» фалааго. А статус локального военачальника даровал мне и некоторые привилегии. К примеру, нас не пытались нагружать никакой работой, и отдали в личное распоряжение трофейный джип повстанцев, взвалив на деревню услуги по его техническому содержанию.

Жили мы все в той же хибаре, ночуя на постеленных поверх соломы циновках, и хоть такое времяпрепровождение едва ли можно было назвать комфортным, для меня эти условия были лучше, чем в любом люксовом отеле. А Вика так и вовсе ни отчего не унывала, демонстрируя крайне высокую степень приспособляемости. По ней было сложно сказать, что она дочка богатых родителей, взращенная в полнейшем достатке и благополучии.