Читаем Древний знак полностью

— На знаке моем олень. Быстрый и сильный олень. Это именно ты тот самый олень. Ты способен увезти на своей нарте целую гору, на которой мы хороним тебя. Я приложил знак к своей голове, чтобы ты даже мертвым понял мои думы и догадался, как я чтил тебя, как мы все чтили тебя, как я гордился тем, что я твой брат. Ты сильный, ты мудрый олень. У тебя был удивительный рассудок. Вот почему ты сможешь даже мертвым догадаться, как необходимо, чтобы ты все-таки жил. И ты будешь жить. Ты еще вернешься в срединный мир. Я буду искать тебя, как ищу Сестру горностая. Мы будем искать тебя и век, и два, и сто веков. Ты тоже будешь нас искать. Рано или поздно мы найдем друг друга. Я прикладываю знак к твоему лбу и желаю тебе... беги легко и вольно, как бегал ты по тундре в земном мире, беги в запредельность, в страну печального вечера. Но воротись! Воротись! Воротись, Волшебный олень!

Брат оленя приложил древний знак ко лбу Сына всего сущего и надолго замер.

Когда спустились в долину, то землю вдруг сотрясли разрывы бомб, которые сбросил пролетевший вертолет. Оказывается, здесь шли военные учения. Ялмар погрозил улетавшему вертолету кулаком и страшно выругался на своем языке. Вертолет развернулся и сбросил на тундру еще несколько бомб.

— Пойдем, черт с ними, пусть рвут свои бомбы! — сказал Ялмар, широко шагая по тундре. — Если просто стоять или лежать, примут за камни и сбросят бомбы.

Взорвалось еще несколько бомб, а возможно, снарядов, и вот тут Брату медведя повезло — к нему явилась шутка.

— Шел я однажды по болоту, — начал он рассказ. — Перепрыгиваю с кочки на кочку. И вдруг что-то меня подбросило кверху, вот как эти камни и землю после взрыва. Оказывается, я наступил на пуп болотного черта. Лежал себе чертище в болоте, совсем не видно ни ног его, ни рожи. А пуп выставил, чтоб на солнышке погреть, что ли. Вот я и прыгнул на пуп. Ого, думаю, какая здоровенная кочка! Пожалуй, тут и передохну маленько, и трубку выкурю...

Брат оленя, поглядывая на улыбающегося Ялмара, громко спросил, стараясь перекричать грохот вертолетов:

— Ты все слышишь? Сейчас хохотать будем...

Брат оленя засмеялся первым, засмеялся и Ялмар. И тут снова грохнуло так, что шутников чуть с ног не сбило. Брат медведя отряхнулся, фыркнул, как морж, вынырнувший из воды, и сказал:

— Не в пуп ли болотного черта угодила эта большая пуля? Похоже, что и меня вот так же швырнуло в тот раз в небо, как эти камни и землю. Как это произошло, сам не пойму... Покуриваю на кочке трубку и чувствую, что меня покачивает. Потом я догадался, конечно, что болотному черту щекотно стало. За муху он меня принял, что ли. От щекотки и начал так смеяться, что живот его заколыхался. Слышу... ухает болото, булькает, стонет. И где же мне было догадаться, что это черт... хохочет.

Брат медведя приостановился, пытаясь изобразить, как колыхался живот болотного черта.

— Качаюсь себе на кочке и сам от удовольствия посмеиваюсь. Потом страшновато стало. До того напугался, что трубку не докурил, вытряхнул ее поскорее. И полетели на кочку искры, вернее, на пуп полетели искры. И обжег я пуп черту. И заорал он. А я чувствую, что как ворон лечу уже в облаках. Когда я снова упал в болото, увидел в том месте, где лежал болотный черт, какое-то страшное верчение. Ну просто вихрь стоял столбом! Потом я разглядел голову болотного черта где-то там, в облаках. Видно, встал он, начал быстро вертеться. За пуп схватился и вертится как полоумный. Отсюда и вихрь столбом. Я смотрю на него и удивляюсь...

Шли по тундре три странных путника и смеялись, поглядывая, как рвутся то там, то здесь бомбы и снаряды, мчатся чудовищные машины, словно железные ведьмы с седыми космами взвихренного снега. Было страшно, но они смеялись, бросая вызов всему, что повергало их в страх.


Частица планеты Земля


На острове Бессонного чудовища была пора отелов. Брат оленя, наблюдая за важенками, иногда поднимал увесистый, еще раскаленный морозами камень, пытаясь отогреть его теплом своих рук. Этот камень у скалы, на которой Брат оленя любил сидеть и думать о жизни, знали все люди маленького северного племени. Это был особенный камень...

Когда Брат оленя окончательно переселился на остров Бессонного чудовища, он обошел его вдоль и поперек, прикладывая то там, то здесь свой рунический знак. Он просил эту землю стать родной. Он часто подходил к камню у скалы, поднимал и отогревал его теплом своих рук, думая о маленьком северном племени. Боль от раскаленного морозами камня унимала боль тоски по Сестре горностая. Брат оленя мучился, но терпел, догадавшись, что, отогревая собственным теплом камень, он тем самым не только унимал тоску, но и передавал пока еще чужой земле всю силу своего благожелательства, надеясь, что и она ответит тем же. Потом камень стали греть собственным теплом все новожители острова. Грел его и Брат совы, который был все еще настолько крепок, что приглядывал за стадом. Ему и пришла мысль переименовать остров. Однажды он подошел к группе пастухов и сказал торжественно:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленое золото
Зеленое золото

Испокон веков природа была врагом человека. Природа скупилась на дары, природа нередко вставала суровым и непреодолимым препятствием на пути человека. Покорить ее, преобразовать соответственно своим желаниям и потребностям всегда стоило человеку огромных сил, но зато, когда это удавалось, в книгу истории вписывались самые зажигательные, самые захватывающие страницы.Эта книга о событиях плана преобразования туликсаареской природы в советской Эстонии начала 50-х годов.Зеленое золото! Разве случайно народ дал лесу такое прекрасное название? Так надо защищать его… Пройдет какое-то время и люди увидят, как весело потечет по новому руслу вода, как станут подсыхать поля и луга, как пышно разрастутся вика и клевер, а каждая картофелина будет вырастать чуть ли не с репу… В какого великана превращается человек! Все хочет покорить, переделать по-своему, чтобы народу жилось лучше…

Освальд Александрович Тооминг

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман