Древний знак

Брат оленя наконец оторвал свой лоб от лба оленя, машинально сбил с головы иней, надел малахай и вдруг страшно завыл по-волчьи. Херувим вздрогнул и едва не нажал на гашетку автомата. А Брат оленя, стоя на коленях возле повергнутого Сына всего сущего, запрокинув голову к небу, выл и выл. Херувим дал очередь из автомата в небо: ему почему-то стало жутко. Никогда еще ему не было так жутко. Какая-то тайная сила привела его душу в смятение. Херувим не заметил, как на звуки его выстрелов выбежали из-за колючей проволоки солдаты и офицеры. Среди них был и тот офицер, который прилетел на вертолете с Ялмаром Бергом.

— Что здесь происходит? — спросил лейтенант армии, солдатом которой был Херувим.

— Ничего особенного, господин лейтенант! — Херувим прокашлялся, дотрагиваясь до горла. — Я вот, похоже, подстрелил оленя господам офицерам на жаркое. — И, дерзнув лукаво усмехнуться, добавил: — Надеюсь, что и мне, рядовому, кое-что достанется...

— Достанется, — мрачновато пообещал лейтенант, вслушиваясь в то, как выл человек. — Ты его случайно не ранил?

— Нет, господин лейтенант. По-волчьи воет, видимо, по причине своей очевидной дикости...

И тут на Херувима стал кричать чужой лейтенант. Сначала он кричал на своем языке, порой заходясь в кашле от морозного воздуха, потом перешел на язык Херувима. Он скверно владел этим языком, но Херувим понял, что его называют преступником.

— Позвольте, — попытался он возразить обиженно и несколько заискивающе, — позвольте, я же убил не человека... Я оленя убил. Ведь в конце концов даже на каждого человека накоплено по десять тонн взрывчатки... А тут всего-навсего олень...

Чужой офицер наконец отстал от Херувима и подошел к аборигену, который все еще продолжал выть, закидывая совсем по-волчьи голову кверху. Положив участливо руки на плечи аборигена, офицер что-то сказал ему на своем языке. Абориген умолк, недоуменно глядя снизу вверх на склонившегося над ним офицера. И стряхнув его руки с плеч, опять завыл.

Прибежало еще несколько аборигенов. А с военной базы быстро шел человек с рыжей бородой. Херувим еще не видел его здесь. Какие странные у него глаза! Рыжебородый подбежал к аборигену, который все еще стоял на коленях в окровавленном снегу, что-то спросил у него. И тот указал на Херувима. Рыжебородый вдруг упал на колени перед убитым оленем, сорвал с себя малахай и заплакал. И это было самым страшным: Херувим еще не знал, что плачущий мужчина может вызывать не только жалость и презрение...

Потрясение Ялмара Берга

Ялмар смотрел на окрашенный кровью снег и видел жертвенный костер. У костра лежал убитый Волшебный олень. А рядом... рядом, почудилось, лежала женщина, принесенная жрецом в жертву... Кто эта женщина? Как зовут ее?.. И ответил Ялмар: «Ее зовут Жизнь!» Лежал бездыханный олень у костра. И женщина, прекрасная женщина, смотрела в небо незрячими глазами. На какой-то миг Ялмар признал в ней Сестру горностая. А жертвенный костер полыхал. И на похоронном ложе лежал Френк Стайрон, чему-то загадочно усмехаясь... Но кто же здесь жрец, на этих проклятых похоронах, непременно требующих жертвоприношения?.. Так вот же он, человек с автоматом в руках. Это он убил Волшебного оленя. Это он убил женщину с прекрасным именем Жизнь...

Наплывает откуда-то издалека колокольный звон. Не из пространственных далей наплывает — в памяти из детства... Так звонил колокол, когда хоронили деда Ялмара, у которого отняли жизнь люди со свастикой. Полыхает костер. Неподвижен олень. Неподвижна Сестра горностая. И Стайрон, скрестив руки на груди, загадочно усмехается...

И вдруг Ялмару представился Леон. Глаза его, точно такие же, как у Сестры горностая. Лежит рядом с Волшебным оленем Леон. А тот человек, который с автоматом, это уже не просто солдат — это зомби! И лицо у него того парня, у которого кличка Зомби!

Леон и Зомби. Мертвый Леон... Глаза его слепо смотрят в пространство, в никуда. А какие это были глаза! В них так круто порой закипала истинная страсть. Это были глаза, которые умели не просто рассказывать, а кричать о несогласии с подлостью, о любви, о собственной вине, о раскаянье. Этот парень любил, очень любил Марию. Этот парень спас, спас Марию! И его убил Зомби...

Ялмар снова поднял глаза на человека с автоматом в руках. Вот он, истинный зомби. По первому впечатлению глаза у него Херувима. Но бес там уже побывал. И вытоптал бес душу там всю, без остатка. Так будь же ты проклят, зомби! Пусть будет проклят тот, кто сотворил тебя!

Ялмар встал, огромный, с заиндевелой, словно поседевшей головой. И настолько он был страшен, что Херувим невольно вскинул автомат и злобно оскалился.

И ободрал Ялмар горло себе остекленевшим воздухом, который, казалось, раздробился в осколки от яростного крика его:

— Так будь же ты проклят, зомби!

И Ялмар пошел, пошел на зомби. И ударил его кулаком наотмашь, и снова прохрипел:

— Будь же ты проклят!..