Древо познания

Стараясь ступать как можно мягче и прислушиваться к любым звукам в подлеске, он не раз и не два ловил ощущение, что слышит какого-то мелкого грызуна, снующего в траве, впрочем, удостовериться в источнике звука не мог, что только усиливало чувство нарастающей тревоги. Над головой изредка раздавалось тихое хлопанье крыльев, однако и птиц ему не удавалось разглядеть. Он уходил все глубже и глубже в тишину, а незримые обитатели леса, казалось, продолжали его преследовать даже в чаще.

Голод и жажда все сильнее овладевали им, из-за чего иногда джунгли перед затуманенными глазами раздвигались в стороны, а почва буквально вздымалась под ногами. Он по-прежнему не видел ни одного живого существа, хотя шорохи грызунов и хлопанье крыльев птиц преследовали его повсюду, словно насмехаясь. Чувство тревоги нарастало. Как и накатывающаяся волнами усталость, и если бы он ей поддался, то уже не смог бы идти дальше.

Через некоторое время он споткнулся о змеевидный корень дерева и рухнул на замшелый мох, даже не пытаясь после этого подняться. Цветочный полумрак успокаивал его больное тело, заглушал яростный грызущий голод. В какой-то момент ему показалось, что он плывет по воздуху, освободившись от физического тела. Он больше не чувствовал под собой опоры, ему казалось, что он качается на морских волнах.

Тишина сомкнулась вокруг него, заливаясь в голову, словно вода. Он позволил ей наполнить тело, пока не возникло ощущение, будто мягкое течение уносит его все глубже и глубже, в какую-то бесконечную глубину сквозь плотные слои зеленого безмолвия. Внезапно течение всколыхнулось, точно от пульсирующего прилива, напоминавшего холодную дрожь.

Он лежал в полубессознательном состоянии от голода и усталости, медленно погружаясь в царство Морфея… все глубже… и глубже… и глубже…

Тонущий мозг смутно осознавал, что ждет его на глубине, пытаясь тщетно ухватиться за самую малейшую грань рассудка.

Мучительный голод не давал покоя. Он очень неохотно приоткрыл глаза, вглядываясь в гущу зеленого сумрака. Возникло чувство чьего-то незримого присутствия, которое было очень близко, но исчезло, когда разум снова всплыл на поверхность реальности из глубин бессознательности.

Поднялся легкий ветерок, отчего лианы на деревьях методично закачались, передавая листьям легкую дрожь. Вместе с ветерком пришел и странный шепот. Ночной лес озарился шепчущей тайной, которая буквально зашуршала в его голове с присущей безумной бессвязностью, хотя и была очень похожа на обычную человеческую речь.

Он сел, изредка моргая. Окружающая природа приобрела какие-то новые, доселе невиданные черты, но столь сильно напоминающие человеческие, дрожащие под гнетом ветра. Или не человеческие, но…

Внезапно, на одно короткое мгновение, он смог разглядеть чье-то могучее лицо. То был не человек и не зверь, лишь только размытый, неясный и сложенный из листьев лик. Он застыл на несколько мгновений, после чего ветер разорвал его, рассыпая вокруг ворохи шепчущих листьев.

ВНЕЗАПНО ДЖУНГЛИ

озарились жизнью, чужой и враждебной, повергающей его в ошеломляющий ужас. Он вскочил на ноги и побежал, спотыкаясь, падая, прорываясь сквозь подлесок и хлещущие по лицу лианы. Присутствие незримого лика преследовало его, казалось, он видит его в каждом дереве, в каждой кроне, в каждых скоплениях ветвей. Деревья склонялись, пытаясь помешать ему. Листья шептали, смеясь над ним. Он бежал, не разбирая дороги, как добыча, которая яростно цеплялась за свою жизнь в этих мертвых призрачных лесах.

Когда к нему вернулся рассудок, он замедлил шаг, но по-прежнему продолжал продираться сквозь лианы, которые свисали с ветвей могучего леса, как гирлянды. В нос ударял опьяняющий запах сумеречных цветов. Он уже не помнил, как оказался здесь, кроме того, что от кого-то убегал. Но теперь кошмар, дышащий ему в затылок, утих. Покой снизошел на него так же, как сумрак накрыл джунгли своим темным телом. Он поднял глаза и посмотрел вперед, сквозь переплетение лиан.

Впереди маячило что-то темное и огромное. Стена за деревьями — более четкого определения у него не возникло. Он смотрел затуманенными глазами, пытаясь получше рассмотреть непонятную стену, пока мозг придумывал более разумные объяснения, что же это такое. Волны слабости накатывали и вновь отступали, как набегающий прилив подкрадывается к скале, когда каждая волна кажется чуть выше предыдущей. Он стиснул зубы и, спотыкаясь, двинулся к стене.

Вскоре он уже забыл, как вступил в темноту. Он двигался вперед, как заколдованный, устремив загипнотизированный взгляд на странное сооружение. Пройдя под последними гирляндами-лианами, он оказался прямо перед ней. Ему показалось, что он краем глаза распознал в материале стены камень. Все это говорило о том, что стена могла быть искусственным сооружением, если бы не странно размытые ее очертания, что даже на близком расстоянии мешали глазам сфокусироваться непосредственно на огромных каменных блоках.