Древо Тьмы

— Значит, научишься, — всё с тем же спокойствием отвечает уриска. Она ставит молочник и размешивает в моей чашке серебряной ложечкой сахар. Размеренными, неторопливыми движениями Спэрроу поднимает с сервировочного столика фарфоровое блюдо с черносмородиновыми сконами и серебряную розетку с густыми взбитыми сливками, ставит угощение рядом с чаем и принимается намазывать один из сконов сливками.

— Подожди, пожалуйста, — прошу я. Почему-то именно сейчас мне невыносимо видеть, как Спэрроу прислуживает, исполняет невысказанные желания. Я ничем не заслужила её доброту. — Не надо мне ничего подавать. Просто присядь. — Взмахом руки я указываю на мягкое кресло рядом с собой. — Если нужно, задёрни шторы, но потом присядь и выпей чаю. И поешь, если хочешь.

Спэрроу, прищурившись, внимательно смотрит на меня, но всё же идёт к окну и, задёрнув шторы, возвращается к сервировочному столику с чайным сервизом. Налив чашку чаю, девушка усаживается в кресло. Я прихлёбываю горячий чай и смотрю на Спэрроу: она аккуратно отламывает кусочек скона и, положив сверху горку сливок, отправляет лакомство в рот.

Некоторое время мы в многозначительной тишине пьём чай со сконами, как давние подруги.

Поставив на столик пустую чашку, я задерживаю взгляд на своих исчерченных линиями обручения пальцах, и сердце у меня ёкает. Вскоре эти линии охватят ещё и оба запястья.

И случится это сегодня ночью.

Мысли об Айвене не дают мне вздохнуть, от острой боли в груди замирает сердце. Айвен. Я помню его нежный взгляд. Его голос. Его поцелуй.

Как сильно я его любила…

— Мы с Лукасом должны по-настоящему скрепить наш брак, — сообщаю я Спэрроу и чувствую, как горит от смущения лицо — гарднерийцы не обсуждают запретные темы. — Иначе нельзя.

Спэрроу кивает, окидывая меня мрачным, но непреклонным взглядом.

— Я знаю. Другого пути нет. — Помедлив, уриска неуверенно спрашивает: — Ты любишь другого?

Отчаяние наваливается мне на плечи тяжким грузом, и я срывающимся хриплым голосом отвечаю:

— Он мёртв.

Снова воцаряется тишина.

— Мне очень жаль, — тихо произносит наконец Спэрроу.

Слёзы в который раз застилают глаза, от горя перехватывает горло, и я коротко киваю, не в силах выдавить ни звука.

Спэрроу подносит к губам чашку с чаем, и я с удивлением отмечаю в движениях девушки королевскую элегантность. Сама тётя Вивиан не смогла бы так изысканно пить чай. Спэрроу очень красива. Обворожительна. У неё лавандовые волосы, нежные черты лица, а держится она с великолепным достоинством. Нечасто мне встречались в жизни такие удивительно красивые люди.

Вспомнив, как охотились на урисок, работавших в столовой университета, гарднерийские гвардейцы, я невольно мрачнею. Маги преследовали всех девушек с кухни, особенно доставалось юным и симпатичным.

— Как с тобой здесь обращаются? — отбросив церемонии, интересуюсь я. Почему-то мне очень важно услышать ответ на этот вопрос.

Спэрроу на мгновение цепенеет, но, опустив чашку, честно смотрит мне в глаза.

— Лукас очень добр ко мне. — Она задумчиво качает головой. — Наверное, он был бы точно так же добр, даже если бы мы не были союзниками. Он требует, чтобы всё было сделано правильно. Но он справедлив. И считает, что держать урисок в вечном рабстве несправедливо.

Приятно слышать, не скрою, однако удивления я не испытываю. Мне вспоминается встреча с эльфхолленами и дружеское общение Лукаса с одним из них по имени Орин. Похоже, Лукас действительно давно не разделяет традиционных гарднерийских взглядов.

— А остальные члены семьи? — не отстаю я.

Спэрроу слегка морщится, её губы сжимаются в тонкую линию.

— Эвелин Грей доброй не назовёшь, да и её супруга тоже. А вот младший брат Лукаса… С ним надо держать ухо востро. Его… знаков внимания… избегать не так-то легко.

Говоря о брате Лукаса, Спэрроу не пытается скрыть отвращения. В её глазах мелькают тревожные искры.

Сильверн Грей сразу показался мне высокомерным и самонадеянным, и от одной мысли, что он мог обидеть Спэрроу, в моей груди закипает гнев.

— Спэрроу…

Она яростно трясёт головой, отметая мои предположения.

— Нет. Мы уезжаем как раз вовремя. — Её губы вздрагивают, и она снова качает головой. — Сегодня утром… Сильверн… попытался… — Заметив мой полный ужаса взгляд, она с отвращением морщится. — Хорошо, что мы уезжаем. Останься я в этом доме чуть дольше, пришлось бы просить Лукаса вмешаться и объяснить младшему брату, как себя вести. А это наверняка… усложнило бы жизнь многим.

Я только угрюмо киваю. Да, скоро мы с Лукасом скрепим наш брак по всем правилам, но только ради того, чтобы на следующее утро сбежать из священного государства магов, оставить позади это осиное гнездо. Но вместе с нами вырвутся из плена и Эффри со Спэрроу, и моя дорогая Айслин.

Они тоже оставят позади это отвратительное, прогнившее насквозь общество.

«То есть идеальное, богобоязненное священное государство магов».

Мои огненные линии силы вспыхивают короткими язычками пламени, и я снова, уже без дрожи в пальцах, беру чашку с ароматным чаем. Не знаю, как Лукас собирается вызволить Айслин, но верю, он выполнит обещание и позаботится и о Спэрроу с Эффри.