Древо Тьмы

— Он всех нас провёл как дураков, — ухмыляется она. — Изображал из себя невесть что. А сам выжидал, прятался в берлоге, мечтал разорвать нашу семью изнутри. Однако всё кончено. У Эдвина ничего не вышло. Не выйдет и у тебя.

Тётя Вивиан наконец выпускает мои локоны и смотрит на меня с деланным спокойствием, только глаза выдают полыхающую в ней ярость.

— Ты будешь под постоянной охраной, — сообщает она. — В этом со мной согласны и Эвелин, и Лахлан, и Лукас. Твой супруг обрюхатит тебя столько раз, сколько потребуется. И наследие моей матери возродится. Магия Гарднерии принадлежит не Бэйнам, а нам.

Снова вцепившись в щётку для волос, тётя принимается расчёсывать мои длинные пряди, на этот раз спокойно, не дёргая, однако я сижу как на иголках, каждую минуту ожидая нового удара.

— Вы с Лукасом породите новых магов небывалой прежде силы, — многозначительно произносит тётя Вивиан, как будто заключая со мной извращённый союз. — Твоё дитя, Эллорен, станет следующей Чёрной Ведьмой!

Не удержавшись, я фыркаю от смеха, горя от сжигающей меня ярости.

Глаза тёти Вивиан на мгновение округляются. Она будто бы в изумлении впервые видит меня кристально отчётливо. Улыбка вновь сияет на её губах. Это улыбка игрока, который опережает противника на десяток шагов.

— Кстати, нам известно, где твои дорогие братья, — ласково произносит она.

Сердце у меня сжимается, а решимость отомстить тёте тут же улетучивается.

«Рейф. Тристан. Где они? Где?»

Тётя ещё некоторое время нежно расчёсывает мои локоны, а потом касается пальцами тонких кос, сплетённых и украшенных Спэрроу.

— У нас повсюду шпионы, — сверкнув зелёными глазами, сообщает она. — Как я мечтаю увидеть на твоих руках линии, которые появятся после церемонии скрепления брака! — радостно добавляет она. — Да, и знай, если ты откажешь Лукасу Грею или хоть в чём-то станешь ему перечить, я лично прослежу, чтобы твоих братьев убили, хорошенько помучив перед смертью. Ясно?

Сердце у меня стучит так, что отдаётся даже в ушах. Сдержав вдруг охватившую меня дрожь, я покорно киваю.

Тётя Вивиан счастливо улыбается, будто позабыв об ужасных угрозах.

«Радуйся, пока можешь, гадкая ведьма, — мысленно говорю я тёте. — Тебе не придётся ждать встречи с моими детьми, чтобы увидеть наследие Чёрной Ведьмы. Потому что вся магия досталась мне. Вся сила — моя».

Тётя Вивиан аккуратно добавляет новую косу к уже сплетённым и искусно украшает её изумрудами. Мои магические линии тем временем пылают жаром, воспламеняя меня с ног до головы. Тётя откладывает щётку для волос и довольно оглядывает творение своих рук. Бунт подавлен, племянница будет покорна, честь семьи соблюдена. Теперь она может с новыми силами подтвердить своё высокое происхождение и положение в обществе.

— Горничная! — громко зовёт она, склонив голову набок, и Спэрроу будто по волшебству оказывается рядом, всё так же смиренно глядя в пол.

Юная уриска так отточила искусство покорности, что мне остаётся только восхищаться её великолепной игрой. Хотя есть в этом что-то неприятное. Наверняка Спэрроу прошла через многое и заплатила за науку жестокую цену. Интересно, что видела в жизни эта девушка?

Спэрроу молча ждёт, глядя себе под ноги, и по её лицу ничего нельзя прочесть.

— Заканчивай причёску! — приказывает тётя Вивиан, указывая на меня. — В пятом часу я вернусь от портнихи с платьем.

Расправив юбку, тётя поворачивается перед зеркалом. Меня будто бы нет в комнате. Я словно не существую. Я пленница без права голоса.

— Да, маг, — кланяется Спэрроу.

Тётя Вивиан бросает на меня торжествующий взгляд и величественно выплывает из спальни, плотно закрыв за собой тяжёлую дверь.

Глядя на отражение Спэрроу в зеркале, я прерывисто вздыхаю. Мой магический огонь грозит вырваться наружу и спалить тут всё без остатка. Опустив взгляд на руки, я вдруг вижу, что они заметно дрожат.

Проницательная Спэрроу быстро ставит передо мной на туалетный столик чайную чашку и наполняет её душистым напитком. Меня окутывает нежный аромат ванили.

От чая так приятно пахнет… хочется успокоиться и забыть о плохом. Сжав на коленях дрожащие руки, я глажу правую ладонь, одновременно требуя послушания от магических линий, и у меня кое-что получается.

Подняв взгляд на отражение Спэрроу, я хрипло поясняю:

— Она убила моего дядю.

Спэрроу на мгновение замирает с чайником в руках, но отвечает спокойно и взвешенно:

— Они убьют всех, кто тебе дорог, если ты не сможешь выжить и сразить их первой.

Аметистовые глаза уриски горят в зеркале решительным огнём. Эта девушка без обиняков может сказать просто о сложном, напомнить, как высоки ставки.

К глазам подступают слёзы, но я всё же нахожу в себе достаточно сил коротко кивнуть в ответ.

— Ты справишься, — говорит Спэрроу, наливая в чай молоко, теперь в её глазах блестит сталь. — Потому что иначе нельзя.

— Я не умею управлять своей магией, — признаюсь я. Слова царапают пересохшее горло.