Друд, или Человек в черном

По-прежнему дрожа всем телом, я выставил вперед руки с растопыренными пальцами и неверной поступью двинулся вдоль ряда саркофагов и гробов. Несмотря на вытянутые руки, я умудрился врезаться во что-то головой с такой силой, что шлепнулся на задницу. Почувствовав, как из ссадины на виске потекла кровь, я торопливо ощупал рану и невесть зачем поднес пальцы к глазам, словно вдруг обрел способность видеть в кромешной тьме. Рана оказалась поверхностной и кровоточила слабо.

Осторожно поднявшись на ноги, я поводил перед собой руками и наконец нашарил препятствие, чуть не отправившее меня в нокаут.

Холодная металлическая решетка, покрытая столь толстыми наростами ржавчины, что проемы между прутьями уже почти исчезли.

Железная решетка! Во всех кубикулах, расположенных вдоль подземных галерей, вход перекрыт древней железной решеткой. Если я нашел решетку, значит я нашел галерею – пусть одну из многих, что пролегают здесь на разных ярусах, в большинстве своем мне совершенно незнакомых.

А вдруг решетка заперта? Тогда мне в жизни отсюда не выбраться. Через двадцать, пятьдесят или сто лет кто-нибудь обнаружит мой скелет среди саркофагов и гробов – и просто решит, что я один из «стариканов», как выражается Дредлс, хранитель подземной часовни Рочестерского собора.

Снова охваченный паникой, я принялся лихорадочно елозить ладонями, колотить коленями по металлической решетке, сдирая кожу о наросты ржавчины, но наконец нашел, что искал. Проем! Отверстие! По крайней мере – щель, образовавшуюся на месте насквозь проржавевшего и выпавшего вертикального сегмента решетки.

Щель была всего дюймов десять шириной, с неровными зазубренными краями, но я протиснулся в нее, ободрав до крови грудь, спину и сморщенные гениталии.

Теперь я находился в галерее. Вне всяких сомнений!

«Если только ты не пролез сквозь решетку, что находится за гробами, – сказал я себе. – Тогда ты окончательно заблудишься на одном из нижних ярусов бесконечного лабиринта, расположенных на неизмеримой глубине».

Я упал на четвереньки и ощутил под ладонями и коленями шероховатые каменные плиты. Нет, это одна из главных галерей. Теперь мне остается лишь добраться по ней до полупотайной лестницы, ведущей на самый верхний ярус, а потом преодолеть последние десять ступенек до склепа, где меня ждет Хэчери.

В какую сторону идти? Как я отыщу лестницу в кромешной тьме? В какую сторону идти?!

Я отполз немного влево, нащупал решетку, сквозь которую протиснулся минуту назад, и осторожно поднялся на ноги – я даже не знал, какая здесь высота потолка. Когда два года назад мы с Диккенсом спускались к подземной реке, иные коридоры имели высоту добрых десять футов, а другие представляли собой узкие туннели, где приходилось идти на полусогнутых, чтобы не удариться головой. С фонарем все было очень просто.

Так налево или направо?

Я повернул лицо сначала в одну, потом в другую сторону, не ощутил ни малейшего движения воздуха. Будь у меня свеча, возможно, я определил бы, есть ли здесь сквозняк…

«Будь у меня чертова свеча, я бы спокойно выбрался отсюда и без всяких сквозняков!» – мысленно проорал я. Оказывается, я заорал вслух. Гулкое эхо раскатилось по галерее в обоих направлениях. О господи, еще немного – и я точно спячу.

Я решил положиться на инстинкт и идти так, как если бы я шел из притона Короля Лазаря. Мое тело хорошо помнило обратный путь, пусть даже мой мозг – сейчас лишенный всякой зрительной информации – категорически отказывался в это верить.

Держась левой рукой за стену, я двинулся по галерее. Я проходил мимо других решеток, других входных проемов, но ни в одном из них не висела драная занавеска, отделявшая притон Короля Лазаря от коридора. У каждого неперекрытого проема я опускался на колени и, переползая с места на место, шарил руками по полу в поисках ступенек, но не находил ничего, кроме изъеденных ржавчиной обломков заградительной решетки, гробов да пустых ниш в стенах.

Я продвигался все дальше в непроглядном мраке, по-прежнему дрожа всем телом и громко стуча зубами. Голос рассудка говорил, что я здесь не замерзну насмерть – ведь в подземных пещерах держится постоянная температура, около пятидесяти градусов.[15] Впрочем, какое мне дело до голоса рассудка? Мое покрытое ссадинами и синяками тело замерзало.

Мне кажется – или коридор действительно чуть изгибается налево? Галерея, ведущая к притону Короля Лазаря, слегка изгибалась направо, если приближаться к нему со стороны потайной лестницы, что спускалась с первого яруса катакомб. Если я нахожусь на втором ярусе и справа от лестницы, туннель здесь должен немного изгибаться налево.

Я понятия не имел, где нахожусь. Но одно я знал наверное: я уже прошел в два раза больше, чем нужно пройти, чтобы добраться от занавешенного входа в притон Короля Лазаря до выхода со второго яруса катакомб.