Друг моего отца

– Я вдруг понял, что мне вообще похрену, какое говно ты кому натворила. Со мной ты была другой. И я полюбил именно такую Лену: безбашенную, полную энергии, честную, открытую. С тобой я будто на десять лет моложе… Я понял, какой клад потерял, купил кольцо и все для себя решил, – его взгляд был полон решимости, стойкости и уверенности в себе. – Ты моя женщина, Лена. Вот моя и все. Примешь ты это кольцо или нет – я тебя добьюсь. Ты будешь со мной. Даже если у тебя кто-то есть – отобью. Или ты кого-то другого любишь – разлюбишь. Поняла меня?

– Звучит страшновато. – адреналин подскочил на максимум от слов Олега, а пульс битами принялся отдавать в ушах. Нервный смех сам по себе сорвался с губ: – Но я же больная на всю голову, так что мне нравится.

Грызя стерку на карандаше, я не сдержалась и снова выглянула. Из окна на третьем этаже на кафедре физики открывался прекрасный вид на центральный выход. Который, по старой-доброй традиции, в нашем вузе был один.

«Стоит! – удивлялась в который раз, оценивая уже прилично припорошенную машину Коробейникова. – Пасет!»

Мечтательно улыбнувшись, я упустила тот момент, когда моя одногодка и мамочка четверых детей Диана закончила отвечать и Тихон Денисович обратил на меня свой цепкий взор.

– Я вам не мешаю, девушка? – с издевкой громко прокричал он на всю аудиторию. Все вокруг обернулись ко мне, а я стушевалась, краснея:

– Простите.

– Судя по вашему виду, – театрально обращаясь к залу полному заочников, махнул рукой старик, – вы готовы и вам не терпится ответить. Что же, не будем ограничивать ваши таланты!

Он приглашающе поманил меня к себе пальцем, все вокруг радостно зашушукались. Когда предмет сложный, студенты стараются отвечать последними. Существует басня, мол, последних особо не проверяют или ставят пятерки без особых заслуг. Я такого не встречала, но все равно выходить к доске второй не стремилась. Мне, в отличие от Дианы, младенца за дверью кормить срочно не надо было.

– Видимо… – горестно вдохнув и прихватив расписанный лист А4, потопала к преподавателю. Он надеялся, что тут же впишет мне размашистую двойку, но я умудрилась и вправду все написать за те тридцать минут, что Тихон Денисович терзал мать-героиню.

Приспустив очки, преподаватель бегло оценил записи и поджал губу:

– Не плохо.

Я тут же улыбнулась:

– Спасибо… Можно рассказывать?

Так как прикладная физика, слава всевышнему, профильным предметом не была, у нас на экзамене присутствовал лишь один письменный вопрос и три устных. А языком ворочать – это не мешки таскать. Так что следующие тридцать минут экзекуций Тихон Денисович высосал мою душу наизнанку не хуже дементоров. И ему, к слову, даже магия для это не понадобилась.

– Что же, – пожал плечами тот, зевая и протягивая руку, – зачетку.

Довольная до полуобморочного состояния, я уже представляла, как выйду к Олегу и между делом сообщу, что сдала среди первых и умыла самого неприятного по моему скоромному мнению старика в вузе.

Открыв первую страницу, мужчина вдруг замер. Взгляд его упал на имя, очки оказались приспущены.

– Елене Смирнова? – уточнил он, оглядывая меня совсем иначе. Будто искал что-то, но не находил. – Та самая?

– Не понимаю, о чем вы, – пожала плечами, начиная ощущать себя неуютно.

– Дочь депутата Виктора Семеновича Смирнова, – во всеуслышание заявил преподаватель. И словно этого было мало, добил окончательно: – Ну, того, что поправку в последнем слушанье о пенсионной реформе поддержал.

Честно? В дела отца я не лезла никогда и знать не знала, что и когда он поддержал от слова совсем. Но даже если бы знала, шушуканье за спиной стало такое громкое, что я даже не представляла, как теперь поворачиваться лицом к аудитории.

– Я о вас наслышан, – совсем иным, не довольным тоном отрезал он и, не ожидая моего ответа, начал активно заполнять поле в зачетке. – Двойку сразу ставим или вы нормально подготовитесь?

– Но… – «Я рассказала гораздо больше, чем требовалось!» – хотела завершить я, но не стала. Пришлось бы дополнить, мол, еще на десять не относящихся к теме вопросов ответила. А спорить с принимающим экзамен преподавателем себе дороже. С комом в горле достала новый билет не глядя и со слезами на глазах пошла обратно за свой стол. – Конечно.

Я готовилась час. Да так, что от зубов отскакивало! За это время Прохор Германович принял пять человек и все они особо не напрягались ради четверки. Дважды заходили те самые преподаватели, что обязаны были присутствовать на экзамене. Перекинулись парочкой слов со стариком, покосились на меня и смылись из поля зрения.

– Еще хуже, чем прошлый раз! – застонал тот на всю аудиторию, зарываясь лицом в ладони. – Елена, что с вами не так? Вы совсем не учили предмет? Может, учиться здесь не ваш уровень? Отец знает о ваших «успехах»?

Каким-то неведомым мне чудом удалось не разрыдаться. Сжав челюсти и кулаки, я на удивление твердо отрезала:

– Я же вам все ответила. Скажите, что именно не так? Обсудим каждый момент.

Тихон Денисович посмотрел на меня, как на взбалмошную идиотку: