Друг моего отца

Олег был недоволен, но сквозь зубы рявкнул:

– Все для тебя, любимая.

А затем просто крутнул меня вкруг своей оси, а я весело пропела:

– Рассветы и… – а Олег за спиной пропал. Внезапно. Краем мозга я поняла, что тот спрятался в прилегающем коридоре, но зачем. И тут буквально перед глазами возник отец. – …туманы?

По телу прошел тремор, смешался со страхом. На меня смотрел отец. Пусть волком, но он был на расстоянии полуметра. В черном костюме, с идеальными волосами, уложенными гелем назад, и руками в карманах. Пока я изучала мужчину, его черные глаза бегали по мне. Мое сердце безумно трепетало, когда я увидела в нем тоску и переживания. Но когда наши взгляды встретились, он снова натянул маску и просто кивнул вперед:

– Идем.

– Что? – в растерянности мысли путались, а родной язык выпал из памяти. – Ты к Алине пришел?

– Алина в декретном отпуске, – не дожидаясь меня, папа просто проследовал по коридору сам, обернувшись на полпути. – Лен, сколько тебя ждать? Меня с государственного совещания выдернули.

В панике обернувшись по сторонам, я увидела лишь силуэт Олега и просто кивнула ему с благодарностью, бегом побежав за отцом. То, что он без ошибок поднялся в ту самую аудиторию, где был экзамен, меня поразило в самое сердце. Там как раз спорил новый ректор и старый препод.

Смело распахнув дверь, папа замер при входе, оценивая обстановку.

– Виктор Семенович? – голос ректора прямо сел до состояния фальцета. – А мы уже разобрались. Тихон Денисович с завтрашнего дня на пенсии…

Старик, что еще недавно требовал почти миллион за не профильный экзамен, упал пластом на учительский стул.

– С завтрашнего дня? – убийственным взглядом разглядывая его, уточнил папа.

– Да, – после тяжелого глотка констатировал ректор.

– Значит, – пожал плечами отец, спокойно проходя в аудиторию и садясь за первую парту, – сегодня он экзамен принять может?

– Да, но… – попытки оправдаться не увенчались успехом. Так что, махнув рукой, ректор смиренно направился к выходу, когда отец елейно, но до ужаса жестко протянул:

– А вы куда, прошу уточнить? Тут экзамен, вообще-то. Свидетели нужны. Или вы приходите, только когда надо денег в казну вуза отстегнуть.

– У меня совещание…

– А у меня, мля, президент на линии весел! – резкий удар кулаком по столу, и все вокруг замерли. Ректор сразу упал за парту, а я принялась тянуть билет. – Начинайте, господа. Глядишь, до двенадцати моя дочь сегодня отсюда наконец выйдет.

Внутри проснулось второе дыхание. И я рассказа намного больше, чем должна была, несмотря на все попытки Тихона Денисовича меня завалить. Но спустя сорок минут мучений отец не выдержал пыток, и новый удар раздался по бедному столу:

– Я не понимаю сейчас. Вам чего-то недостаточно?

– Д-достаточно… – опустив взгляд, старик стыдливо протянул ладонь. – Зачетку, пожалуйста.

Наконец внутри нарисовалась самая тяжелая в моей жизни пятерка. Довольная я обернулась, а за спиной угрюмый отец.

– Иди, Лен, – приказал он, глядя мне за спину. – Мне тут надо попрощаться. Так сказать, дать наставления пенсионные, мля.

На носочках я выбежала из аудитории, захлопнула дверь и… Ничего не услышала. Они вправду разговаривали, а когда папа вышел, Тихон Денисович выглядел мертвее покойника. Уж не знаю, что там ему наговорили, но это что-то явно ему не понравилось.

– Спасибо, – не смело произнесла я, дрожа от неуверенности и страха.

– А ты молодец. Не ожидал от тебя, – хмыкнул он. И пока я пыталась набраться смелости пригласить его с Алей в кофейню, он вдруг достал из кармана блестящую золотую карту, вложил ее мне в руки. – Держи, заслужила.

Я опустила взгляд и ужаснулась. Вот она: цена моих попыток стать лучше. Боль внутри стала такой силы, что отразилась внешне. С рыком я разломила карту и, не осознавая своих действий, бросила под ноги папе. Не рассчитала силу и получилось, что прямо в лицо.

– Вот как… – выгнул бровь он, отряхиваясь. – А ты ни черта не поменялась.

Он уходил, а я тряслась в конвульсиях. Меня парализовало от всего, что произошло. Пот ручьями стекал по вискам, а в глазах застыли слезы.

Я вышла из вуза закутанная в верхнюю одежду и крепко обнимающая себя ладонями. Струйки слез стекали по щекам, остужая мое разгоряченное лицо.

– Лена? – Олег, по старому доброму обычаю, едва ли не лишил меня жизни, возникнув прямо перед лицом. – Ты чего такая?.. Витя тебе что-то сказал?

Коробейников внимательно осматривал меня. Искал зацепки, как следователь. И я четко увидела в его голубых глазах, что блондин только ждет причину начать потасовку. Одна лишь команда «фас!», и моему папочке начистит лицо собственный лучший друг.

И пусть забота Олега умиляла, отзываясь в животе приятной теплотой, я не хотела никому вреда.

– Нет, просто… – утерев нос ладонью, придумала внятную причину буквально на ходу, – Препод такой противный попался! Вытрепал все нервы, даже отца не постеснялся.