Друг моего отца

– Все кончилось, и давай закроем эту тему раз и навсегда, – разрушил задумчивое молчание Коробейников. – Я не хочу знать, что ты делала с этим Сержем, а ты поверь мне на слово, что Света последний человек на Земле, с которым я хочу спать. – Мягко сжав щеки, блондин откинул меня назад и улыбнулся так, что бабочки в животе едва ли не вспороли желудок. – Я только о тебе могу думать.

«Чем не подходящий момент?» – подумала я и натянуто улыбнулась, аккуратно шепча:

– Кстати, об этом… О твоем постоянном желании не просто думать, но и делать. Очень часто и много, много, много раз, Олег.

Сдавленно улыбаясь, он прямо ждал, что я такого выпалю, вскинув бровь:

– И?

– Я устала пользоваться резинками. Клянусь, на нас держится завод презервативов! – взорвалась на эмоциях, потому что это давно сидело внутри.

– Даешь отечественную продукцию! – патриотически воскликнул мой мужчина, полкафе обернулись в нашу сторону с недоуменными лицами.

– Олег, – шепнула с красными щеками, – ощущения не те, да и вообще… Мне не нравится.

Коробейников прямо оживился, его глаза загорелись, а лицо словно посветлело. Как бы он ни пытался, даже голос сквозил чем-то светлым и радостным:

– Что же ты предлагаешь, любовь моя?

Отвернувшись к окну, я пятой точкой чувствовала реакцию, которая последует дальше, но все же сказала:

– Хочу начать принимать таблетки.

Олег молчал. Стало так тихо, будто все гости заведения его вдруг покинули, часы перестали тикать, кофемашина – гудеть, а телевизор – работать. Я слышала только свое собственное сумасшедшее сердцебиение и рваное дыхание, как после бегового марафона.

– Я уже была у гинеколога, – начала первой после затяжной тишины, потому что ответа так и не получила. – Она провела обследования и назначила мне очень хороший препарат.

– И, – голос Коробейника засквозил холодом, – как давно ты их пьёшь?

– Еще не начала, хотела обсудить все с тобой, – протараторила так быстро, как только могла. Ведь знала, что иначе Олег просто разнесет все вокруг. Именно такой была его энергетика в тот момент, хоть он и казался спокойным. – Что скажешь?

Молча Коробейников поднялся на ноги, потащив меня за собой. Расплатившись без единого звука, направился к машине. Я только и успела, что пристегнуться, когда авто ринулось с места.

– Олег, – меня начинало порядком потряхивать после тридцати минут тишины, – может, скажешь что-то?

Этого не произошло. Блондин был слишком глубоко в своих мыслях, а я нервно кусала ногти. С момента, как мы съехались, я ни дня об этом не пожалела. Раньше это казалось невозможным и чем-то сказочным, но Коробейников буквально заменял собой целый мир. Он был отличным боссом, лучшим другом и отличным любовником. Мы могли ругаться в клубе по поводу новой шоу-программы, а спустя полчаса смеяться над милыми видео из интернета в обнимку под одеялом. Я доверяла ему самые главные тайны и чувствовала себя важной и значимой рядом с ним.

Но каждая секунда молчания буквально убивала изнутри. «Ты разрушила все, Лена!» – боялась я до тремора и потемнения в глазах.

– Что?.. – на горизонте возник пропускной пункт того самого закрытого района, где обитал папа с Алиной. Порой мы с Олегом ночевали здесь, если сильно перерабатывали и не хотели ехать загород. – Но почему сюда?..

– Идем, – скомандовал Коробейников, открывая мне дверь, отстёгивая ремень безопасности и подавая руку. – Хочу тебе кое-что показать.

«Хороший знак, – немного пришла в себя я, робко улыбаясь. – Уже говорит!»

Но, видимо, рано. Потому что все, что меня ждало, это крепкое переплетение рук и буквально волочение за собой по двору. Коробейников шагал так быстро, что я едва успевала перебирать ногами. Чтобы хоть как-то успокоиться, нервно оглядывалась по сторонам и внезапно застопорилась, упираясь ногами в пешеходную дорожку. Олег резко обернулся, мол: «Что такое?», а я просто тыкнула ему пальцем на детскую площадку:

– Тебе не кажется странным, что такой крохотный ребенок один на детской площадке? Он же ходит даже неуверенно.

– Кажется. Тут игровая площадка закрытая, значит, кто-то из жильцов его оставил… Что за родители могли… – настороженно кивнул Коробейников, а лицо его вдруг побелело. Внимательно вглядевшись в ребенка, он буквально ошалел: – Это же Витькин сын! Глеб! Они там ебнулись, что ли?

– ЧТО?! – в тот момент меня одолевало множество эмоций. Грусть, потому что Коробейников знает, как выглядит мой брат, а я – нет. Злость, что Аля с папой так просто бросили кроху на улице. Страх за ребенка, гуляющего в одиночестве на полной опасностей улице.

В конце концов страх перерос в ужас, когда ребенок принялся залезать на качели. Предназначенные для старших детей, они опасно раскачивалась. Глеб за секунду добрался до них, подтянулся на руках, спрыгнул обратно. Механизм был уже запущен. Мальчик просто стоял и недоуменно смотрел, как железная перекладина вот-вот со всей дури впечатается ему в голову.