Друг моего отца

– Вот, ради чего я сюда сорвался, Лен, – более настоятельно Олег толкнул меня к рабочему столу, где валялась хаотично стопка бумаг. Мужчина явно спешил вернуться к ребенку, и мне самой не хотелось задерживаться надолго, так что я поспешно села за стул и принялась вглядываться в чертежи. Чем больше вникала в суть, тем сильнее сердце тарабанило, а глаза вылезали из орбит. Положив руку мне на плечо, Олег мягко прошептал на ухо: – Я сделал все сам, малыш. Первый эскиз годовалой давности. Можешь выбрать любой, как понравится. Я не принципиальный.

– Но, Олег… – резко повернувшись к мужчине, я не верила в то, что произношу собственными губами: – Ты спроектировал детскую комнату? Во всех своих квартирах?

Спокойно кивнув, он с прищуром оценивал мою реакцию:

– Именно.

– Я не беременна, – на всякий случай напомнила, начиная паниковать. – Зачем все это?

Тяжело вздохнув и присев на колени, Коробейников зажмурился, а после выдохнул так резко, будто мешающий клуб дыма:

– Мне не мало лет… Хотя дело даже не в этом! Только во время развода со Светой я вдруг понял, как беспечно жил. Тратил ценные годы в никуда. Вчера мне было двадцать, а потом я моргнул, и вот уже немного за тридцать. Страшно закрывать глаза.

Моя ладонь сама упала на его щеку, небритую и чертовски теплую. Закрыв глаза, Олег словно расслабился, а я осторожно протянула:

– Ты хочешь детей?

– Не совсем так. – удивил меня блондин. – Я не хочу больше тратить время попусту. Я люблю тебя, Лена. До одури! Просыпаюсь каждый день и корю себя, что живу с любимой женщиной вне брака. А для меня это важно, понимаешь? Это уважение к женщине и ее чести. Меня иначе воспитывали, но я ценю тебя и жду, пока станешь готова.

– Не знала, – удивилась я, качая головой, – что это для тебя так важно…

– Важно, – твердо и грозно отрезал Олег. Будто сама мысль, что я считала иначе, делала ему неприятно и бесила. – Я хочу жениться на тебе. И завести детей не потому, что пора, а потому что не представляю своей жизни без тебя и хочу ощутить все прелести существования с тобой. А потом в старости мы будем нянчить внуков и умрем в один день.

В желудке порхали бабочки, кровь циркулировала с утроенной скоростью. Пульс зашкаливал, голова кружилась, тело млело… Но я все же собрала себя в кулак и твердо воскликнула:

– Да, черт тебя дери!

Недоумевающий Олег зыркнул на меня голубыми глубинами:

– Что «да»?

– Не знаю, может, я подсознательно ждала подобного от тебя, поэтому не начала пить таблетки, – запинаясь, как после часовой пробежки на улице, я нервно жестикулировала, краснея до ушей от пробивающей насквозь счастливой улыбки моего мужчины. – Да, я хочу выйти за тебя! Да, я хочу от тебя детей! И да, я хочу состариться с тобой!

Не думала, что смогу любить Олега больше, но в тот момент, когда его губы коснулись моих, нас словно пронзило насквозь сотней стрел купидона! На части разрывало от желания залезть ему под кожу и раствориться в мужчине.

– Все-все! – вовремя одернула я Коробейникова, когда его хитрые ладошки поползли куда-то под джинсы. – Нам надо к ребенку!

Глеб нашего отсутствия и вовсе не заметил, спокойно себе изучая квартиру и параллельно рассказывая все слова, что уже успел выучить. Когда в дверь позвонили, он как раз демонстрировал мне, как гудит трактор.

– Я открою, – подорвался мужчина, оставляя меня в гостиной с сидящим на коленях братом. Чем ближе Олег подходил к двери, тем громче и неистовее становились удары, словно кто-то хочет с петель ее снести. Я напряженно прижала к груди Глеба, и, когда Коробейников распахнул дверь, услышала его недовольный рык: – Эй, полегче!..

– Где мой сын?! – от голоса папы мурашки по телу поползли, а во рту почувствовался вкус желчи.

– Простите, мы просто очень переживаем. Глеб у вас? – мягко пролепетала Алина рядом, и меня пробрало насквозь. С тоской оценив не понимающего терок взрослых брата, я с тоской подумала: «Сейчас его снова заберут, и больше я его никогда не увижу».

Иногда бывает так, что на нервной почве время вокруг летит с неумолимой силой, проносится вихрем вместе с ударами сердца. Когда в комнату залетела белая, как мел, заплаканная Аля и красный от ярости отец, я будто потерялась. Помню лишь как он кричал на меня, а я оправдывалась снова и снова. Мне припомнили чай, морозилку, «похищение» Глеба. И пока с трудом удавалось сдерживать рыдания, Олег закрыл меня своим телом и буквально отвоевывал от нападок.

В конечном счете отец посмотрел на Коробейникова иначе, сжав челюсти:

– Я не понял, ты че, с моей дочкой спишь, а? Она же ребенок совсем еще!

И вот тут они чуть не подрались, а спустя какие-то пять минут, словно по велению волшебной палочки, весь это балаган плавно перетек за обеденный стол. Пока Олег спокойно заваривал чай, а отец сверлил его злобным взглядом, Алина мягко протянула:

– Лен, запиши наш номер, пожалуйста. Извини, что так получилось с телефоном. Недосмотрели по глупости.

Папа поперхнулся, бросив на жену недовольный взгляд. Каким-то чудом Але удалось уговорить папу задержаться у нас, за что я была ей очень благодарна.