Другая школа. Откуда берутся нормальные люди

Через пару часов я увижу всё своими глазами: зазвучит «Хару мамбуру» от «Ногу свело!», и дети соберутся в холле для принятия решений. Дима старается присутствовать на всех заседаниях, которые со стороны похожи на ночной кошмар директора обычной школы: как бы ни складывалось обсуждение, последнее слово всегда остается за детьми. Зицер дает «пять» ученикам и озвучивает важную задачу: нужно выбрать министра по правам человека. Министров в «Апельсине» несколько, и каждого из них выбирают голосованием. «Пока у нас нет человека на этой должности, у нас очень многие – причем в основном взрослые, – хоть и не со зла, но нарушают права человека, – объясняет Зицер. – За последние дни было три ситуации, когда я открывал было рот, но затем вспоминал, что это дело парламента, а не мое». Дима просит детей привести пример нарушения прав, и среди наперебой предложенных вариантов лидирует «когда кто-то кого-то стукнет по лицу». «Это неприятный, но легкий пример, – соглашается Зицер. – Но если парламент не защищает права людей, то очень легко ввести всякие правила, которые куда опаснее. Например, что в столовой все должны молчать. Что нельзя бегать по коридорам. Нельзя выходить из класса во время урока». С каждым примером из реальной школьной жизни возмущение детей нарастает. На фразах «нельзя бегать по коридорам» и «нельзя выходить с урока» я вижу в глазах двенадцатилетней девочки слева от меня откровенный ужас и непонимание, как такое вообще возможно. «Вам трудно в это поверить, – заключает Дима. – Но мы все живые люди, и нам кажется, что жизнь станет намного легче, если мы введем больше правил». Заседание заканчивается голосованием. Два кандидата произносят речь – так, чтобы все собравшиеся убедились: они понимают, что стоит за этой серьезной должностью. Новым министром выбирают девочку Эмму, а я не могу не отметить про себя: мир был бы немного лучше, если бы взрослые министры по правам человека рассуждали так же, как эти дети.

Единственное место на территории «Апельсина», где есть правила, – это библиотека. «Я не фанат идеи, что все дети должны читать, но года три назад из-за одержимости родителей этой мыслью мне стало интересно: как сделать так, чтобы они заинтересовались чтением? – объясняет Зицер. – Первое, что мы сделали, – отменили уроки чтения. Потому что такой урок – ситуация унижения. «Он читает лучше», «продолжи после него», «Сиди и смотри в книгу» – всё это механизирует процесс. То есть, с одной стороны, я говорю, что чтение – это удовольствие. С другой – доказываю, что это мука. Второе правило – если человек идет в библиотеку, всем в «Апельсине» строго-настрого запрещено задавать ему вопросы. То есть приход сюда – это идеальная отмаза. И, наконец, третье правило». На этой фразе мы попадаем с Димой в открытое светлое помещение, больше напоминающее стильный коворкинг. Это и есть библиотека. «Здесь можно делать всё, что угодно, но заходить нужно с пустыми руками. Ну, разгадай зачем? – Дима выжидающе смотрит на меня. – Это простое структурирование. Если я зашел в библиотеку с айпадом, то, скорее всего, буду и дальше в нем сидеть. В «Апельсине» есть миллион мест, где я могу это сделать. Но если я пришел сюда без вещей, я могу заниматься всякой всячиной: болтать, читать, смотреть… Я вышел из круга, в котором находился. Правда, сейчас парламент принял довольно важную поправку, что я могу прийти в библиотеку с гаджетом и читать с телефона. Верная она или неверная, я все равно ничего не могу с ней сделать. Они ее приняли, я с ней согласен». «А как ты поступал, когда не был согласен?» – задаю я давно витающий в воздухе вопрос. «Так, как, мне кажется, должны поступать во всех парламентах мира, – отвечает Зицер. – Тратил огромное количество сил на то, чтобы их переубедить. После того как мне это не удавалось, я соглашался».

Изучая новые слова на английском, обозначающие состояние, Юля просит детей показать их на себе

«Show me black!» – говорит преподаватель Юля своим пятилетним ученикам, и дети тут же с радостными криками пускаются врассыпную в поисках черного цвета на полках, столах и собственной одежде. В этот же момент девочка делает «колесо», а мальчик заезжает в класс на кроссовках с колесиками. «Это empty!» – радостно несутся дети в сторону учителя с вещами в руках, на ходу объясняя друг другу значение слова «пустой».

«Чем больше точек соприкосновения с жизнью, чем больше ты понимаешь, зачем тебе это в жизни нужно, тем лучше, – говорит мне позднее Юля. – Нам в школе на физике нужно было брусок на крючок подвешивать. Я до сих пор не понимаю, зачем я тратила на это свои лучшие годы».

Вот он, ответственный момент работы на уроке